Матотерапия или «Ленинград» опять в Ростове
|
И вот тут как тут, явилась народу группа «Ленинград», в считанные месяцы завоевала сердца широких народных масс из самых различных социальных слоев. И это не тот культивированный блатняк, стыдливо именуемый французским словом «шансон», а именно народный, блатной и хороводный рок-н-ролл.
В песнях Сергея Шнурова – лидера «Ленинграда», матюков столько, что многие журналисты престижных изданий, вынуждены ставить столько точек, сколько звезд на небе. Но, уверяю вас, при всем при этом, я ни в одной песне Шнура не обнаружил пошлости. Вот у наших эстрадных звезд мата нет, а пошлость – сплошь и рядом. Нецензурная лексика из шнуровских уст – трель охрипшего соловья. Да и что есть мат? Это основная составляющая часть нашего языка и кривиться, услышав матерное слово, все равно, что люто ненавидеть бедность и нищету. Мат – это нищета нашего языка и от него никуда не денешься. От песен Шнура веет тем воздухом, которым дышал каждый из нас в молодости на танцплощадке, в дискотеке или модном клубе. Этот ветер, порожденный басовыми трубами духового оркестра «Ленинграда» веет подростковой любовью, мелким хулиганством, юношеской шкодностью. Именно это состояние – юношеской шкодности и есть стимулятор жизни даже пожилых людей. Кто бы ни слушал «Ленинград « начинают притопывать и подпевать. Шнуру прощается все. Он может трехэтажно загнуть с центрального экрана, может выйти на сцену голым, расколошматить кучу гитар, но при этом добродушно улыбаться. Сергею Владимировичу Шнурову 29 лет. Себя он считает счастливым пенсионером, поскольку он уже не работает, а кайфует по жизни, ни в чем особо не нуждаясь. Прежде он учился в инженерно-строительном институте на реставратора. Работал: сторожем, грузчиком, столяром, стекольщиком, дизайнером, промоушн-директором на радиостанции, учился в религиозно-философском институте, при духовной академии. Потом создал группу «Алкорепитца», а позже «Ухо Ван Гога» и, наконец, «Ленинград». Вот тут-то и пришло всенародное признание, толпы друзей, куча денег, заграницы и провинции. «Ленинград» в Ростов приезжают второй раз по приглашению друзей. Они выступают в «Честере» специальным, камерным составом, не таскать же с собой «военный духовой оркестр». Мне кажется, образ Шнура-алкаша, хулигана, матершинника, сильно преувеличен « масс-медиа» не без его, шнуровского рукоприкладства. Проще говоря, Шнур «тулит горбатого», тем и развлекается. На этот раз он не пил перед концертом и за время интервью не проронил ни одной «звездочки» Корр.: Сейчас питерцы говорят: Путин, Масяня и «Ленинград» — это основные «фишки» города. Как вы к этому относитесь? Шнур: На самом деле это самые крайние явления и они лежат на поверхности и поэтому о них говорят. Питер представляет собой гораздо большее. Скоро трехсотлетие города – целая история
Корр.: Для тебя как поэта, мат – это инструмент? Ш: Многие группы используют ненормативную лексику, так же как и многие пишут картины. Но дело – то не в том: не каждый из них – Пикассо. Важно как это звучит и как используется контекст. Корр.: Ты себя сравниваешь с филологом, изучающим этот языковой феномен или сапожником, который пользуется матом, как шилом в своем ремесле? Ш: Я работаю в этой технике как художник. Мне так нравится и технически значительно проще написать стихи с матом, острее передаются эмоции. Мат очень универсальный язык, передающий и злость, и радость точнее, чем другие слова. А без мата люди пишут целые поэмы, чтобы подробно разжевать элементарные чувства. Корр: «Ленинград» напоминает музыку Тома Вэйтса Ш: А Том Вэйтс напоминает латино-американскую музыку, а она, в свою очередь, джаз. Сева (вступает в разговор): А вообще всю музыку придумала группа «Шедоуз», как недавно мы выяснили, посмотрев видео. А все стихи – «Битлз». Ш: Мы опираемся на корневую музыку и играем все на тех же3-5-ти аккордах, которым тысяча лет. Это все народные корни, да и словами все давно уже сказано.
Корр: В искусстве есть понятие элитарности и народности. Вы к чему тяготеете? Ш: Главное – мелодичность, вплетающаяся в трех- аккордовую сетку. Корр: У Стравинского тоже есть мелодия, но «Весну священную» сантехник Вася, прикручивая унитаз, не будет насвистывать. Сева: Да! Стравинского не напоешь, поэтому он лох! (Смеется – прим.автора) Корр: Вы страдаете от груза популярности? Шнур: Мы к своей популярности, а следовательно, и к творчеству, серьезно не относимся. Раньше мы чаще анализировали себя, а теперь — по фигу. Корр: К жизни вообще можно серьезно относиться? Шнур: Когда уже не стоит — тогда можно. Корр: Вы часто играете за границей, что делаете, когда существует языковый барьер? Шнур: Самый яркий концерт в Гамбурге, в клубе «Фабрик». Это такое намоленное место. С 1972 года там переиграла куча мировых звезд. Недавно там побывали «Ред хот Чили Перец», Принц и т.д. Народ не подпевал нам, не зная слов, но колбасился так, что я даже забыл, что нахожусь в России. Правда, там был один поганый русский в майке «Зенит». (Питерская футбольная команда). Он просил все время исполнить песню про Зенит и постоянно за это получал в лицо. Корр: Вы и дальше будете эксплуатировать матерную тему? Шнур: А мы разве ее эксплуатируем? Это она нас. Хотя, ни в одном из наших шести альбомов нет или очень мало общих мест. Сева (встревает в разговор): Я сейчас понял совершенно страшную вещь (смотрит на микрофон, лежащий на столе) на РТР украли логотип у «Пепси», а может «Пепси» уже купило РТР. Шнур: А «пепси» украли логотип у российского флага… Корр.: А Россия у французов! Шнур (с грустью): Все воруют друг у друга. Корр.: Твое творчество вне политики? Шнур: Ну, движение «Идущие вместе» очень политизировано. А скинхэд? А вообще в России молодежь социально агрессивная, но политически безграмотная. Потому как политграмотным стать невозможно, ведь у нас политики — это безграмотные люди. И пытаться в чем-то разобраться, все равно, что искать изобретателя бутылки. Все это чушь собачья. Социальность, да!? — мне, например, интересно, почему бабушкам не платят достойную пенсию, но не более. Петь об этом я не стану, я же не газета. Газеты читать надо. У меня есть стих: «Вместо пенсии каждой старушке выдать по журналу порнушки» — вот это про политику и социальную жизнь.
Корр.: Питер — город революции. Там до сих пор существует политизированный рок. Ну, например, жив ли «Телевизор» Михаила Борзыкина? Сева: Да, Миша до сих пор где-то там поет революционные песни. Шнур: Это скучно — петь про плохую жизнь. Зачем быть газетой? А потом, что такое плохо? Я себя в России чувствую комфортно, а зарубежом — нет. Корр.: «Ленинград» финансово состоятельная группа? Шнур: Да, всегда таковой являлась, у нас не было периода, когда мы занимали денег, от кого-то зависели. Корр.: Кто-то занимается вами, кто-то стоит за спиной? Шнур: За нами стоит только Бог. Все остальное: ценовую политику, что когда писать, где играть, все решаем только мы сами. Корр.: Вы часть шоу-бизнеса, или индипенденс? Шнур: Мы — уродливое дитя этого шоу и бизнеса. Мы, как бы действуем от обратного, но достигаем тех же результатов, что и те, кто вкладывают огромные деньги в раскрутку и за их спинами стоят люди, давшие денег не за просто так. Они все в Мефистофелей играют. Корр.: Ты написал музыку ко многим фильмам: «Агентство НЛС», «Копейка», «Теория запоя», «Бумер». А в последнем сериале Ивана Дыховичного что-то про «Наше радио» — даже снимался в роли себя. И вдруг все как-то оборвалось и исчезло. Шнур: Проект не получился, ну черт с ним, зато мы весело провели время.
Корр.: Творчество и жизнь — это разные железные дороги? Шнур: Современное искусство занимается исследованием, как раз пограничных моментов между жизнью и искусством. «Ленинград» тому подтверждение. Очень хотелось бы верить, что все это всего лишь имидж, но это граница, на которой жизнь и искусство — перебежчики и нарушители. Наши жизненные схемы поведения взяты с героев фильмов Тарантино или еще кого-то. Корр.: Ты не предсказуем? В телевизионном интервью на фестивале «нашествие», когда тебя ведущая спросила, какой сюрприз ты заготовил на этот раз зрителям, ты на всю страну пообещал отрезать себе член. А сейчас у тебя есть желание ляпнуть нечто эпатажное? Ш: Нет, сейчас не в жилу: нужно подготовиться, потому как втроем играть тяжело. Корр.: Вам нужно войти в состояние транса или..? Ш: У нас все между трансом и водкой. Корр.: Но ведь играть пьяным очень трудно? Ш: Если честно, трезвым я играл только один раз в жизни. Сева: И то пол концерта. Ш: Если ты поешь о том, что бухаешь на работе, тебе что – специально язык заплетать? Нет, это притворство. У меня был концерт, когда я вообще ни слова не смог произнести. Это был перформанс. Мы же не Борзыкин с рок-музыкой. Мы даже не составляем план концерта, все экспромтом. Получается запредельный театр, скорее даже зоопарк. Спустя час после этого разговора, Сергей Шнуров и компания устраивала на сцене свой «Партизанский театр» В зале кто- то танцевал на столе, напялив милицейскую фуражку на голову. Вполне приличные дамочки подпевали громче Шнура: «Где же вы, б…,помогите дяде». Воистину, Шнур может легко собрать оркестр в любом городе, хоть из джазменов, хоть из жмуровиков. Вот это и есть народная музыка: когда о любви поет не оперная дива на слова Шекспира, а подвыпивший мат-дизайнер с внешностью зековского сантехника и душою попа-растриги. И поет он: »Ты – обычная девчонка, а я – перец шебутной.Ты танцуешь с каждым лохом, Только не со мной» И в это время стареющие путаны, бизнес-women, банковские служащие и жены крупных авторитетов чувствуют себя девчонками. Текст: ВАЛЕРИЙ Посиделов. Галина Пилипенко и программа «Труба» благодарят Инну Дериглазову, Сергея Высоцкого и сотрудников кафе «Chesterpab» за помощь в организации интервью октябрь 2002 Видеоприсутствие Шнурова в Ростове «Неофициальные новости Ростова-на-Дону» выложили в «Трубе» 125 |
