Второй приход.Аукцыон

Интервью с Лёней Фёдоровым (Аукцыон)

ФОТО: Борис Бубличенко

Однажды великого поэта Велимира Хлебникова пригласила в Ростов авангардистско-футуристически настроенная литературная общественность. Было это то ли до, то ли в аккурат после революции.

Наняли извозчиков – стоят пииты в  нетерпении – аки лошади переминаются.

Поезд подошел – нет как нет прославленного поэта!

Толпа встречающих-провожающих-шаряших по карманам – рассосалась – совсем пустой перрон!

Только бомжового вида мужик на лавочке лежит: устроился как дома – подушка под головой, пальтецом прикрыт. Спрашивает:»Вы не меня ли ищите?»

Ему быстренько отвечают:иди, мол, болезный, тифозник несчастный, мы величайшего поэта России встречаем – Хлебникова. Владимира.

Бомжик встает, берет подушку свою несвежую и спрашивает: «Куда идти-то? Я и есть Велимир».

(«Был хлебников. Он умер нищим. Но председателем Земшара» — Николай Глазков написал).

А подушка вовсе не подушкой оказалась, а наволочкой в цветочек, набитой рукописями стихов. их он и читал в кафе Поэтов. На Газетном в пересечении с Б.Садовой. Там где теперь общественный нужник располагается.

Второй раз Хлебников прибыл в Ростов, разумеется, уже после своей физической смерти в октябре 1996 года в автобусе марки «Мерседес» в виде компакта «Жилец вершин», привезённых группой АУКЦЫОН.

 Вот такая «долгая дорога бескайфовая», а в дооге кого только не встретишь — даже Галину Пилипенко, задающую какие-то вопросы.

Галина Пилипенко: Отправляетесь ли вы после концертов собирать осколки девичьих сердец, хрустящих у вас под ногами?
Лёня Фёдоров: Нет! Нет! (Смеётся — прим.Г.П.). Это (нравоучительно-серьёзно — Г.П.) — аллегория.
Галина Пилипенко (глядя на растянутую майку Лёни): У вас такое секусуальное плечо….
Лёня Фёдоров: Маечку пора поменять.
Галина Пилипенко: Что такое страсть?
Лёня Фёдоров: Я не задавался таким вопросом.
Галина Пилипенко: Что вы думаетет о собственной сексуальности?
Лёня Фёдоров: Ничего. Ровным счётом ничего.
Галина Пилипенко: О жизни Олега Гаркуши пишут бесконечно, о Л.Фёдорове неизвестно ничего. Кроме того, что Фёдоров женат на сестре того же Олега Гаркуши.
Какой Фёдоров-мальчик, например?
Лёня Фёдоров: Обычный. Как все. Весёлый. нормальный. что рассказывать-то? Обычная жизнь. Родители служащие, оба инженеры. Папа умер в этом году, погиб. Мой любимый очень человек.
Я — второй ребёнок в семье. Старшая — сестра.
Детский человечик заменил фигу на заднике. А кто-то заменил Миллера?
Лёня Фёдоров: Художник Артур вольф, когда устраивал свою выставку, нас пригласил поиграть, на на стенах развесил чистые холсты, дети рисовали, а потом из них сшили человека.
И что значит «заменил Миллера»?
У Миллера свои дела и она перестал нам помогать.
С Артуром у нас чисто дружеские отношения, неделовые, потому что и дела-то (смееётся — прим. Г.П.) ни какого и нет.
Галина Пилипенко: В «Жильце Вершин» весьма ощутима мистическая струя. А ты веришь в мистические совпадения?
Лёня Фёдоров: Я думаю, что если ты веришь в мистику — они будут, не веришь — не будет.
Галина Пилипенко: А во что веришь ты?
Лёня Фёдоров: Во всё, наверное, а, может быть, и нет. Просто нам очень повезло, потому что мы познакомились с Хвостенко. Это было в Париже в 89 году. Это был первый прорыв русских рок-групп- ЗВУКИ МУ, КИНО и мы.
(См. УББ номер 5 -прим. Г.П.)
До этого только АКВАРИУМ и умудрился выехать: их выпустили. Я помню, что никто ничего специально не делал, а загранпаспорта нам принесли прямо в аэропорт: ехали-то мы по вызову министра культуры Франции — какие-то такие (кривит рот — прим. Г.П.) дела непомятные. Фестиваль в Бурже.
И после концерта пришла целая толпа богемных паржских эмигрантов и там-то с Хвостом мы и познакомились, а до этого я и не слышал о нём.
Галина Пилипенко: Тогда же случился скандал с Весёлкиным?
Лёня Фёдоров: Если это можно назвать скандалом, то да. Мы там играли — всё здорово.
А звоним сюда — все в панике — что случилось?
Да ничего!
Галина Пилипенко: Какой Хвостенко? Большой? Маленький? Толстый? Худой?
Лёня Фёдоров: Нормальный (Смеется — прим. Г.П.) Старенький уже — 56 лет.
Галина Пилипенко: Он щедрый человек, да? «Орландино» Пивоваровой подарил, «Город золотой» — БГ.
Лёня Фёдоров: «Город золотой» не Хвоста, а его друга Андрея Волохонского. Волохонский и Хвостенко пишут в соавторстве на протяжении уже ой-ёй сколько лет.
Порядка 80-ти песен написали вместе.
Дело в том, что «Чайник вина» я хотел сделать. Говорил: приезжайте, запишем, а он как-то так… И два года всё тянулось.
Потом его как-то впихнули в самолет с гуманитарной помощью и он оказался в Питере.
И мы три дня порепетировали и сразу после этого пошли на студию и записали «Чайник вина» .
А потом он стал уговаривать: давай «Жильца Вершин» запишем, да давай!
А мне второй «Чайник вина» писать не хотелось.
И Хлебников как-то не впечатлял. Ну гений, ну родоначальник эпохи, ну с него всё началось, и Маяковский с него… Ну бог с ним. Я то к стихам отношусь так: ну слово и слово.
Я думал (пожимает плечами — прим. Г.П.) на фиг нужно?
А Хвостенко всё уговаривал…
Галина Пилипенко: Лёня, ты мягкий человек, поддающийся?
Лёня Фёдоров: Как сказать! (Смеётся — прим.Г.П.) Когда «да», когда «нет». Просто я захотел как-то САМ.
Я вдруг понял КАК можно это сделать. Неожиданно понял. Я вдруг (палец к голове — прим.Г.П.) врубился, что Хлебников к словам относился так же, как и я!
В этом — весь кайф и, может быть, Хлебников первый из поэтов осознал, что в звуке есть смысл. А не в слове, в ритме есть смысл, а во всей остальной хуйне смысла нет на самом деле.
Я думаю, что альбом «Жилец Вершин» — лучший, потому что это уже не песенки как в «Птице», а зрелая штука. В «Жильце Вершин» есть что-то такое, чего нет, на мой взгляд, ни у кого и нигде.
Галина Пилипенко: Группа получается, когда есть диктат или полное дружеское взаимопонимание?
Лёня Фёдоров: Группа получается, когда есть хорошие музыканты, которые могут взять на себя… Прежде всего.
Галина Пилипенко: Куда подевался Матковский?
Лёня Фёдоров: Ушёл.
Галина Пилипенко: В монастырь?
Лёня Фёдоров: Нет (смеется — Г.П.) Почему? Просто ушел.
Галина Пилипенко: За пивом?
Лёня Фёдоров: НЕт — из группы ушёл.
Галина Пилипенко: Я не могу поверить, что из такой хорошей группы как АУЦЫОН можно взять и просто уйти.
Лёня Фёдоров:Ну так вышло… Скажем так, его ушли.
Галина Пилипенко: Вы играете на концерте как бы поверх голов слушателей…
Лёня Фёдоров: Это привычка такая выработалась. Просто очень долго мы играли, практически, вообще без публики.
И первые туры на Западе — народу вообще… Никого.
И я как-то приучил себя так играть — для себя. По фиг. Поймал какую-то жилку и всё нормально.
Галина Пилипенко: «Жилец» — идеальная музыка для балета.
Лёня Фёдоров: Не балет, нам мультик хотелось полнометражный снять и мы даже что-то начали делать.
Галина Пилипенко: Тексты Димы озерского настолько загадочны и реальны одновременно, что хочется спросить конкретно: «Честных женщин стало меньше» — что с ними случилось?
Лёня Фёдоров: Я даже не понимаю о чём ты. Что это? (Видно, что не придуряется и это при том, что строчку эту пел минут восемь назад — прим. Г.П.)
А!!! (вспомнил — Г.П.)
Да это всё фигня, по-моему.
Галина Пилипенко: А кто такой Седьмой?
Лёня Фёдоров: Ну, я сам бы знал бы. По-моему нам просто погравилось выражение, а потом мы вдруг поняли, что в «Бриллиантовой руке» есть очень хороший момент: таксист едет и говорит по рации: «Седьмой, Седьмой». Ну мент-то.
И это, видимо, сработало на подсознании. Точнее, у Озерского сработало.
У меня — нет. Так что это его фраза.
Интерьюировала Галина Пилипенко — для программы «Истории в стиле рок» (Россия-ДОН ТР)   в октябре 1996 года