Ростовчанин Михаил Соколенко. Канаты времени
|
М.Соколенко. Автопортрет К его имени, как минимум, три раза можно добавить важное слово «впервые». Он первый создал на Дону реставрационную мастерскую. Он открыл миру живописца Андрея Жданова. До него казачий портрет не изучали. Выставка «Памяти Михаила Соколенко» открылась в Ростове. 14 живописных работ разместились в одном зале Музея ИЗО в Ростове-на-Дону на Чехова 60. Куратор выставки Галина Головкина (на открытии ее уважительно назвали «музейной труженицей»), сказала, что устраиваемые выставки памяти — способ не предавать имя художника забвению и радовать ценителей искусства. Так уже из фондов музея ИЗО и частных коллекций показывались экспозиции Евгения Покидченко, Тимофея Теряева, Семёна Скопцова. Теперь — живописца и реставратора Михаила Соколенко. Соколенко было бы 70 лет.
Юношей, в библиотеке ростовского художественного училища, Соколенко перечитал все книги по технике реставрации. Все четыре. Да, годы были послевоенные — нехватка всего — и книг тоже. Директор художественного училища имени Грекова Галина Скопцова: «Для меня он был просто Мишей. Я много раз его рисовала. В училище мы все жили взахлёб — познавая, рисуя, постигая. Это была среда! Это было время! Маленькую реставрационую комнату превратили в мастерскую — тогда нам передали много икон из Русского музея. Миша — я помню — не любил рисовать розы, он писал полевые цветы, которые всегда были в их доме. Его жена — Фарида — как истино восточная женщина делала всё, чтобы он мог заниматься творчеством. Это было её выражение любви. Мне нравятся слова Святого Августина: «Облака уходят — небо остаётся». Миша был звездой на этом небе». Художник Анатолий Легостаев: «Духовной жизни не стало. Откроешь каталог современного художника и видишь — пейзажики, натюрмортики… Затишье. Звания дают непонятно за что. А прежде атмосфера творчества — царила! Если кто знал бабу Феню — сторожиху в РХУ, то в училище можно было приходить в 5 утра. Мы и пользовались — приходили в училище к 5 утра, а так же по воскресеньям и рисовали, питаясь хлебом, вином и кефиром». Прямо во время выставки экспозиция пополнилась еще тремя работами: вдова художника принесла портрет сына Егора, жены — Ирины Гуржиевой и автопортрет художника — любимый — он называл его «Скиф». Его называли не просто реставратором, а врачом искусства. Соколенко считал, что бытие определяет все, и Рублёв без социума не был бы Рублевым. Его средой становления стала Грековка.
АЛЕКСАНДР РОМАНЕНКО ХУДОЖНИК-МОНУМЕНТАЛИСТ: «Послевоенные годы. Везде валялись гранаты и снаряды, которые мы взрывали — естественно! И сами взрывались и много потеряли рук и ног. А тяга к искусству была такая — невыносимая. Это напоминало картину Брейгеля — когда слепые идут за поводырем. Это как бы гротеск. Тяга необыкновенная к знаниям, к живописи к духовному . Только в художественное улилище могли поступать такие люди. Больше их никуда не брали и они только дарованиями своими, талантами пробивались и их принимали. Были демократичные времена — одноруких и безногих принимали. Я видел — в локтевую и лучевую вставляли карандаш и они рисовали. И здорово рисовали! И был завуч Ежов-огромный такой художник. Он выходил — смотрел как ученики на костылях ковыляют и говорил: «Да чтож такое — не училище, а дом инвалидов!» Но дух искусства витал! Я могу сравнить с Монпарнасом 19, когда Шагал пишет картину — корову с глазами глубокими и слышится рев коров. Бойня! Смена заканчивалась, работники говорили — работе конец — идем бить художников. И били и Модильяни и Шагала! Время суммировалось. И те, кто закончил тот выпуск Грекова стали серьезными художниками. Как мой друг Миша Соколенко. Быть может, дал о себе знать и недостаток информации — упоминания об импрессионистах и пост- импрессионистах были запрещены. А сейчас все позволено, а талантов нет». Так он начинал, руки-ноги были, к счастью, целы, только зрение уходшилось — сказалась долгая работа в архивах. ИРИНА ГУРЖИЕВА ВДОВА ХУДОЖНИКА: «Он отреставрировал сотни произведений зарубежного и русского искусства . Его ум был пытлив — он искал в архивах Москвы, СПб, за границей, в архивах Ростова, где я уже 25 лет работаю. Это помогло понять какой огромный пласт культуры хранит донская земля и насколько канат времени, действительно, не прерываем». Однако именно архивы помогли Соколенко сделать еще одно открытие — узнать что портрет атамана Платова написал Тропинин. А до этого считалось — неизвестным художником. Так и имя Михаила Соколенко — не забылось — благодаря его творениям. По словам вдовы, смерть художника остается загадкой до сих пор. А его самого можно видеть в фильме моих коллег по ТВ «Россия-ДонТР»- Любови Сурковой и Людмилы Рублевской. Художник сыграл рассказчика. Фильм «Портрет атамана Платова в исторических декорациях», созданный телерадиокомпанией «Дон ТР» стал последней серьезной работой Соколенко. Автор — Любовь Суркова: «Сококоленко на улице встретишь и не подумаешь ничего такого. Он абсолютно не желал производить никакого впечатения! Мы фильм снимали десять лет — материалы собирали и на Дону и в Англии и во Франции. И общение с Мишей было настоящим счастьем. И у нас в редакции до сих пор висит плакат с изображением тех, «кто мучался над этим фильмом». А если вы хотите испытать счастье — побывайте в Старочеркасском храме, отреставрированном Мишей и его помощниками». Кроме того, Михаил Егорович реставрировал: 13 картин художника ХУШ века Михаила Шибанова в Херсонском художественном музее, 50 произведений древней живописи и полихромной скульптуры в Белорусском художественном музее (Минск), настенные росписи Успенского собора Астраханского Кремля и настенные росписи, иконы, алтарь в Воскресенском Войсковом соборе ХУШ в. Старочеркасске. Многие сетовали на то что выставку не посетил искусствовед Валерий Рязанов (заболел). Он — душеприказчик Соколенко. На открытии предлагали не делать из Соколенко человека-памятника — оставить его живы, хотя он и мёртвый. ГАЛИНА ПИЛИПЕНКО зафото-документировала открытие. Новость Ростову сегодня такая — эфирная. Выходит сюжет, который мы сняли с оператором Женей Каревым. Первый эфир — в 11.20. Затем — повторы в течение дня.
Ирина Гуржиева: «Миша говорил, что если поймешь, как рисовать шишку – всегда сможешь изобразить дерево». Я удивилась, потому что тоже самое думала о листе.
Вдова художника с его автопортретом «Скиф» и куратор выставки Галина Головкина
Портрет Ирины Гуржиевой и Егора — сына художника |
