|
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов
Когда погибла вся семья, он просто перестал быть. А семьи-то всего было — он да она. Он уцелел. Она. Угу. Ее не стало. И все.
Все чувства, наверное, оставили его. Даже зуб , который болел около года, болеть перестал.Он этого не заметил.
Друзья поддерживали его. Звонили. Навещали. Иногда с водкой. Когда хотели поддержать друга. Неофициально от жен. Поддерживали. И он жил.
Да, он жил… Куда-то. Сначала долго шел. На каком-то месте. Потом долго шел. По друзьям, по знакомым. Наложить руки желалось сначала. Но не смог. Не из-за страха.
Потом свыкся. Женщина другая его обласкала. Он полюбил ее детей. Они родили еще одного мальчика. Он успокоился. Вроде. Но внутри было пусто. Пусто. Пусто. Он играл во дворе в домино и всегда выигрывал.
Он занимался с детьми. Учил уроки, играл в футбол.
А потом взял да умер. По собственной инициативе. Для всех неожиданно — такой спокойный. Однажды утром. Соседки судачили — с жиру сбесился.
Он не слышал — он по-другому жил.
И умер по-другому. Как им не дано.
|
