Про ростовскую королеву эльфов
|
Татьяна Валентиновна Савенко. Фото: Галина Пилипенко Четырехчасовое (!) интервью проходит в арт-кафе «Ложка», где почти все стены занимают полки с книгами. Интерьер идеален — героиня -Татьяна Валентиновна Савенко была женой поэта Ивана Новицкого. Или правильнее написать «вдовой поэта»? Или всё же — женой без вести пропавшего (в наше время, а не в военное) поэта? И, соответственно, невесткой Эльфриды Павловны Новицкой. «Я помню как всё начиналось» С Иваном Новицким мы впервые увидели друг друга в кафе «Красная шапочка» на Большой Садовой, там, где теперь магазин обуви «Эколас». Стали общаться. В основном у меня в общаге. А там — режим. Гости — до 23.00. Вот он однажды и решил попасть ко мне через окно. На втором этаже. За подоконник уцепился и дальше — никак! Висит на руках, а я бегаю по друзьям в поисках помощи — кто бы помог втащить его, чтобы не разбился! «Романтика»! Как-то он повёл меня к маме, в эту квартиру, «На Семашко». Я подумала: «Да, запустил мужик квартирку…» Казалось, что с уборками в этом доме незнакомы. Я: «А где мама?» Иван: «В больнице. Она упала и ударилась головой». Увидела я ЭП позже. Иван давно меня звал и, для храбрости взяв подругу и красиво оплетённую кугой бутылку, кажется, венгерского, вина и пошли к Эльфриде Павловне знакомиться. Мы успели сказать только «Здравствуйте»… ЭП стала нас «разговаривать». И мы просто подвисли… Потрясала речь и количество книг… Зашла очень красивая еврейская девушка. Немного послушала, на что-то посетовала и исчезла. Ушли ошарашенные этим человеком! Она нам очень понравилось! Потом я пришла к ней одна. На кухне — завалы немытой посуды. На столах, подоконниках, табуретках и прочих плоскостях — уже неоднократно использованные стаканы, тарелки, вилки… Не один час пришлось всё это приводить в приемлемое состояние. Хорошо, что мой выходной кружевной костюмчик легко отстирывался… И вот сидит Иван — такой — домашний-домашний в своей клетчатой рубашке, а Эльфрида Павловна и говорит: «Ну что тебе ещё надо, Иван? Таких не бросают, на таких женятся!» Молчу — не могу же я сказать, что Иван уже трижды предлагал мне выйти замуж, а я всё не соглашалась! Ну, а тут, смотрю — мама-то не против, вот я и согласилась.
Эльфрида Павловна Новицкая. Обратите внимание — босиком, хотя, видимо, сыро и холодно! «Квартирный вопрос испортил москвичей» В ЗАГСЕ нас с Ваней встретила вся семья: мама — Эльфрида Павловна, бабушка и дедчим (так назывался неродной дедушка Ивана — на манер «отчим»). И вся семья… встала горой против нашего брака! Нельзя! Мы не позволим! Было стыдно и очень обидно! Но эта история скорее относится ко мне, Ивану и бабушке, чем к Эльфриде Павловне. Во-первых, я была старше, во вторых я жила в общежитии. Бесприданница! Они думали, что мне нужна его квартира. И мы зарегистрировались только с третьей попытки и то, не в Ростове, а в моей деревне. Кстати, из-за этой регистрации, пропала моя очередь на получение квартиры от военного предприятия, где я тогда работала. А я была пятой, это уже очень близко к квартире! Я ни от кого не скрывала, что мы с Иваном расписались… Об этом знали все в общежитии. И вот однажды, воспитатель требует от меня, чтобы я принесла паспорт в связи с какой-то проверкой. Иван говорит: «Не носи — выпишут!» Я: «Как это? Я — советский человек! А потом — за что выпишут? Причина?» Иван — твёрдо: «Выпишут». И я поняла, что он прав, только когда увидела глаза воспитательницы… Она потянула паспорт к себе, я, наконец, «прозрев» — к себе. Она оказалась сильнее и ловчее… И меня выписали! Со всеми потрохами! Даже без обходного листа! Где всем общежитийским богам полагалось расписаться — за сдачу постели кастелянше, библиотекарю — за книги и т.д. Поэтому, я забрала всё, что смогла унести, включая верблюжье одеяло. Только свою немецкую кровать вытащить не смогла.
Люся Андрейченко (шеф-редактор утреннего вещания программы «Вести-ДонТР») придумала подпись: дал Джим на счастье лапу ей. Через два месяца рядом с общагой стали строить дом. Все очередники получили квартиры. После регистрации отношение Эльфриды Павловны ко мне резко изменилось! В какую сторону? В худшую. Квартиру они выбили, когда из Сибири переехали в Ростов — после реабилитации отца Эльфриды Павловны. Так вот, отношение ко мне ухудшилось еще больше, когда Иван меня прописал в этой коммуналке. Мне уже просто некуда было деваться — соседка вела активную борьбу за захват коммунального пространства и постоянно вызывала милицию — проверка паспортного режима называется. А у меня прописки нет. Тогда это было невозможно! И Иван прописал меня — законную, уже зарегистрированную жену. Да, ужас… Комнаты в высоту больше, чем в ширину. Пенал. Умещалась только кровать. И квартира была практически голой, с разбитой дверью. Обидно было то, что Эльфрида Павловна, под влиянием своей мамы, стала считать меня «хищницей». Бабушка Эльфриды в донской столице вышла замуж за военного в отставке и поселилась в чудной квартирке, с роскошным зеркалом от пола до потолка в резной деревянной раме. А Эльфриду Павловну с отцом (родным дедом Ивана) и сыном — Иваном — поселили в переселенческой 16-ти метровой коммунальной квартирке на Московской и она стала биться доказывая — как же так — сын из армии вернется, и мы втроём будем ютиться в одной комнате — а я же женщина еще ничего себе, в активном возрасте! В результате битвы ей дали это безобразие на Ульяновской 29. Причём, это была просто комната и все! Ни санузла, ни прихожей — ни-че-го! Как-то ей удалось добиться, чтобы ей прилепили ванну и туалет, пристроили крыльцо и ступеньки! И когда мы с Эльфридой Павловной при приватизации были обвинены в самозастрое, мы пришли к архитектору — Арцатбаняну и сказали: «Посмотрите на нас. Вы верите, что мы можем самостоятельно вбить хотя бы гвоздь?» Самозастрой сняли.
Любить по-чёрному Одно время Эльфрида Павловна училась в театральном, в Москве, вместе со знаменитой теперь актрисой Ией Саввиной. Но в зимние каникулы, после первого семестра, в столичное общежитие прибыла мама Эльфриды Павловны и посчитала неприличным общество, в котором тогда еще молодая Эльфрида Павловна находилась. И забрала ее оттуда. А жаль! Могла получиться вторая Раневская! Одно время Эльфрида Павловна занималась тем, что ставила пластику движений девочкам. Например, стайка девушек в черном трико, отрабатывали разные танцевальные движения, то нежные, то агрессивные, а годовалый внук стоял в кроватке и плакал — резкость в перемене движений пугали его! Черные скачущие фигуры! Эльфриде Павловне нужно было зарабатывать, потому что ей сделали чёрную трудовую книжку. В соответствии с цветом её жениха. У Эльфриды Павловны была любовь — чернокожий африканский принц. Ну, представьте — в то время — женщина раскованно обнимается на улицах Ростова с негром! Её пригласили в КГБ раз, потом два. Однако, Эльфрида Павловна была неугомонна — они любили друг друга. Но африканец отучился и уехал, очень звал её с собой, но она не захотела покидать Советский Союз! Я до сих пор не понимаю, почему она отказалась. Видимо, придавила ее советская психология! В Эльфриде Павловне уживались две женщины — она — простая ростовская тётка, на которую повлиял и КГБ и Советский Союз и абсолютно свободная личность! Он хотел купить там белый «Мерседес» и катать Эльфриду. А она смеялась и говорила, что он в белом мерседесе будет как муха в сметане. Он на сравнение не обижался.
Она не согласилась на требование спецслужб разорвать «неподобающую» связь с иностранцем и тогда вдруг выяснилось, что её никуда не принимают на работу… Я не помню ни страну, из которой был принц, ни его имени. Зато прекрасно помню, как звали девушку, с которой мой муж встречался до меня. Она была тоже чернокожей и ее звали Кауна. Её спасли от правящего режима какой-то африканской страны и отправили в Россию учиться. Она очень любила Ивана, но родить от него не могла — по тюрьмам здоровье растеряла. С Татьяной Валентиновной разговаривала Галина Пилипенко. Все фотографии публикуются впервые. Мы нашли пленки в доме Эльфриды, однажды, разбирая её наследство. Главный в процессе — Коля Новицкий, плюс «помогальщики» — Ируся Ровер (владелица арт-кафе «Ложка», Дмитрий — Митя Посиделов (мой сынок) и я. Андрей Крашеница перевёл их в цифровой формат, за что — спасибище большое. Приходите на выставку в «Ложку» 25 января. На фото ниже: Эльфрида Павловна Новицкая ( справа). В центре, чуть правее — Олег Кожин, папа Александра Кожина — председателя ростовского отделения общества охраны памятников истории и культуры, или проще говоря — Человека-памятника. Особенные благодарности Ирусе Ровер — за идею интервью и за его организацию.
|
