Как-то, Евгений Яковлевич, решил подарить мне каталог своих произведений. Не ахти какой, «раскладушка», но цветная печать. Для тех времен редкость и событие. Вернее, я сам напросился. «Подарите, да подарите! Подпишите! Ваш автограф, известного мастера, войдет в историю…».

И вот я приглашен в мастерскую. Шариковая ручка, бутылка красного вина, каталог под мышкой — во всеоружии появился я на пороге мастерской.

Сели за стол. Евгений Яковлевич взял в руки бутылку, прочел: «Монастырская изба». Подобрел. Выбрал я его любимое вино.

Покидченко достал хрустальные бокалы – значит предстоит неординарное событие. Я взялся распечатывать вино. За отсутствием штопора, черенком кисточки проворно проткнул пробку внутрь. Хозяин разлил по бокалам, пригубили, почмокали, сделали несколько глотков. Я знал, что спешить и жадничать здесь нельзя. Евгений Яковлевич не любил, когда «поперед батьки в пекло». С достоинством, не спеша выпили. Посмотрели в окно.

Март. Набухают почки на тополиных ветках. Черный грач долбит желтым клювом что-то вмерзшее в осевшем мартовском снегу. В мастерской по транзистору тихо звучит песня: «Тает снег в Ростове, тает в Таганроге…».

Евгений Покидченко. Под аркой. 35 х 30. 1980 год

Евгений Яковлевич встал, одернул драпировку закрывающую мольберт. Моему взору открылась новая работа мастера. В мягких, завораживающих тонах, выплывали из глубины холста, загадочные женские глаза. Это был портрет Наташи – жены художника. Замолчали оба, созерцая. Я замер, боясь спугнуть момент очарования. Сам автор пытался что-то сказать, затем притих. Закурил свою неизменную «Приму». Выпили еще, поговорили…

Наконец, Евгений Яковлевич взял в руки каталог. Раскрыл, призадумался, поглядел в окно. Грач уже сидел на ветке, раскачиваясь темным лоскутом, на весеннем ветру. На титульном листе красивым почерком с вензелями, Евгений Яковлевич написал:

«Дорогому Валерию, одному из 5-ти ведущих живописцев, на добрую память, автор!» Подпись, дата. Зачитали, затем пожали друг другу руки. Выпили. И тут произошел разговор. Стали думать и гадать, кто же из ныне живущих живописцев входит в пятерку ведущих. Наконец, Евгений Яковлевич зачеркнул цифру 5 и переправил на 3.

Потом неоднократно переправляли число ведущих живописцев. Вопрос бурно обсуждался.

В конце концов, в финале дарственная подпись выглядела так: «Дорогому Валерию, одному из (в этом месте черная дыра) на добрую память!». Далее — подпись, дата.

Зима 2010-2011 г.г.