Местный художник, работает в ДК – Евгений Филимонов. Принимает гостей из Ростова-на-Дону. Коренастый, в свитере из козьего пуха, взъерошенный от давно неслышанных разговоров – показывает свои рисунки.

Двое городских, оба Валерия. Искусствовед – рослый, плотный, под потолок комнаты. Когда вставал, поправлял очки и изрекал что-то поучительное. Живописец тщедушен, удлиненный овал лица, прямой нос, бородка- «а-ля» разночинец. Когда начинал говорить, сначала покашливал робко, потом умилялся, бурно хвалил.

У стены, в раме под стеклом, стоял портрет. Молодая девушка цыганстого типа, красивые волны волос, черные глаза, припухшие губы. «Здорово! Это не хуже Гойя!» — выскочил из-за стола городской художник. Искусствовед Валерий, ловко подхватив, падающую со стола, бутылку «Жигулевского» покачал головой, усмехнулся: «Ну не говори?! Эка куда хватил!».

Валера-живописец остепенился. Сели за стол. Выпили. Закусили. Молча уставились на портрет. «Это моя девушка! Моя несчастная любовь!» — негромко произнес местный художник. Затих. Тихо продолжил: «Уехала в город и сгинула. С тех пор ни слуху, ни духу»

Двое засомневались, уж очень красиво, в жизни такого не бывает! Выдумал?!

«Я вам точно говорю. Мы с ней встречались. Она приходила ко мне в мастерскую. Целовались!» — волновался Филимонов. «После ее отъезда я долго мучился. Мне образ ее не удавался. Тогда решил ее взять на ощупь, кончиками пальцев. Начал вспоминать, как гладил ее волосы, лицо, плечи… Неделю сидел, рисовал углем, взял ее образ на опушки!»

Филимонов повертел перед опешившими и недоверчивыми лицами гостей, растопыренными пальцами обеих рук. «Я ее кончиками пальцев почувствовал!» — убежденно закончил Филимонов.

Живописец Валерий, посерьезнел лицом, отрешенно улыбнулся, потрогал рыжеватую бородку, посмотрел на крашеный синий потолок, затем на портрет и, вздохнув, произнес: «Ну, что же, давайте выпьем за сказанное, по маленькой».

«За твою любовь, Женя!» — хрипло выдавил искусствовед Валерий и потянулся за стопкой.