Воспоминания Людмилы Огановой об Александра Токареве

Бывают встречи…

Лекция искусствоведа Александра Токарева. 1977 г.

Ростовский искусствовед Александр Павлович Токарев со студентами училища имени Грекова на практике в Переславле. 1980

В городе было неуютно, холодно, ветер. Ноябрьские дни в Ростове – немилостивая погода. Меня пригласила подруга на лекцию к своему любимому искусствоведу. Она говорила, как самозабвенно он влюблен в историю искусств и как  он увлекает студентов, вводя их в этот зыбкий мир постижения красоты.

В училище Грекова я была поражена демократичностью посещаемости, — как в московских университетах – хочешь знаний – иди и слушай.

Войдя в здание, ахнула! Какая среда! Кругом: лепные потолки, пилястры, колонны. Я почувствовала таинственность предстоящего.

Еще до звонка группа студентов в полном сборе уже  сидела в лекционном зале в ожидании мэтра. Чувствовалась внутренняя подтянутость,  похожая на почтение.

Вошел искусствовед. Интеллигентный, скульптурная отточенность, что-то общее с Поленовым, такие же темные волосы, бородка, целеустремленность и глубокий взгляд.

– Сегодня будем говорить о Ватто, – начал Александр Павлович.

В те времена мы увлекались импрессионистами, а здесь художник эпохи правления Людовика XV. Мне показалась, тема скучновата.

И тут он начал:

– Импрессионизм в живописи. Посмотрите, как тонко, трепетно дышит природа в его небольших полотнах. Сень листьев показана так, что можно понять время года – ранняя весна, ее свежая юная поросль. Это еще не зеленое, — это оливковое появление первых бутонов в листве деревьев. У него столько оттенков в кроне деревьев на голубом фоне неба. Обращаясь к пленэру, Ватто  предугадал влияние воздуха неба, зелени и земли друг на друга.

Вот «Шарманщик» на фоне весеннего утра. Проникновенная, незатейливая сценка… И снова в еще полупрозрачной листве деревьев – небо, воздух, пленер. Это было открытие в живописи, когда в академических мастерских писали коричневыми, серыми  красками. Здесь столько оттенков зеленого, в каждом мазке кисти мелькают: голубое, солнечное, розовое!

Как во времена салонной живописи Антуан Ватто сделал то, что будет открыто более чем через сотню лет?

«Кавалеры и дамы» – эпоха рококо. Ватто наслаждается рефлексами в атласных одеяниях. Он открыл чистоту и светоносность  полутеней, их богатство, их подвижную рефлексию.

Потом Токарев показывал рисунки Ватто. Подготовительные наброски головок дам, к сюжетным композициям и говорил  о динамике изучения художником портрета в различных ракурсах. Захватывающе!

На всю жизнь запомнила складки на полотнах Антуана Ватто и мелкую, трепетную сень акаций пробуждающейся природы французского Прованса… — вот что дал нам увидеть искусствовед Токарев, в нем говорила душа художника. Такие встречи бывают знаковыми.

Это была такая школа для начинающих художников. У меня  будто открылись глаза, и я увидела свежее, живое восприятие мира художником, жившим в XVII веке.

Мы сидели завороженные, словно на берегу моря. Нам бросают камешек за камешком, и каждый из них краше другого. Мы только и успеваем  ловить их, боясь уронить следующий, чтобы не потерять нить мысли.

Казалось,  упусти одно, и ты не поймаешь следующее. Жемчужным бисером рассыпались они, а мы были  ловцами этого жемчуга.