Татьяна Ежова. МИША ИЗ ГОРОДА СКРИПЯЩИХ СТАТУЙ

12 лет назад он ушел. Мне, в то время уже находящейся на другой стороне Земного Шара, это было сложно ощутить, да и сейчас тоже. Многие из тех, кого я люблю, мои друзья, давно уже представляют из себя нереальные образы, состоящие из тысяч строк в письмах и, в лучшем случае, из голосов и размытых видеоизображений на Скайпе. Поэтому мне до сих пор непонятно, что некоторых уже действительно нет в привычном мире. Да и находись я в Киеве сейчас, наверное, было бы то же самое.

    С Мишей Шишковым я познакомилась сперва по переписке. Коля, мой брат, после первого фестиваля «Аврора» привез ворох адресов, и я аккуратно отписала всем, кто хотя бы как-то относился к рокенролу. Миша мне не ответил. А встретились мы на фестивале «Контр Культ УР’ы» 3 июня 1990 года, где Миша, окинув меня проницательным взглядом, саркастически произнес: «А я думал, у Коли Ежова сестра — пионерка…» .

Конечно! Письмо ведь было написано мной примерно так: «Здравствуйте, Михаил! Меня зовут Татьяна Ежова. Я очень люблю рок-музыку. Давайте переписываться насчет нее…» 🙂

    В том же 90-м мы пересеклись на «Рок-Азии» в Барнауле. Миша приехал туда заранее, чтобы помогать организаторам выпускать газету «Фанся Цянба».

В одну из фестивальных ночей сидели у кого-то в номере, общались, и вдруг Миша поднялся, чтобы удалиться.

— Миша, ты куда?
— Мне статью в газету надо срочно писать. Это же вы сюда потусоваться приехали, а я, между прочим, — работать.

     В последующие годы Миша стал для меня неотъемлемой частью многих фестивалей. Было бы странно не увидеть его на «Полном Гудбае», «Авроре», «Индюках», «Новой Сцене». В перерывах между фестивалями и встречами Миша писал мне длинные письма и часто звонил около часа ночи. Обычно разговор начинался так: «Привет! Я отправил тебе письмо, в котором написал…» и далее следовал подробный пересказ отправленного письма. 🙂

Я долго не могла понять, почему он ни разу мне не написал после моей эмиграции в США. А потом все же предположила, что, возможно, именно потому, что он не мог мне сюда беспроблемно позвонить, как из Питера в Киев…

   …Обрывки воспоминаний. Однажды в телефонном разговоре после паузы он вдруг вздохнул: «Знаете, ребята, когда я слышу ваши голоса, то понимаю, что я здесь не один…» Он прятался за сарказмом и Скорпионским ехидством. Он был знатоком этой самой рокенрольной музыки и при этом даже не сомневался в знаниях собеседника: «Ты же помнишь эту вещь, это с такой-то пластинки, такая-то на первой стороне…».

Он пропустил один из «авроровских» концертов, чтобы съездить в кассы и выкупить авиабилеты для меня и Маши Нестеровой. Он встречал киевскую делегацию, приехавшую на «Индюки», в московском аэропорту, а потом мы долго ехали в заказанном автобусе в гостиницу, Миша жевал пирожки и безостановочно говорил…

    В 1992-м в августе начались культурно-массовые мероприятия в Косом Капонире. «Новая музыка», «новый подход» к искусству. Миша приехал заранее, одну ночь ночевал у меня. Вернее, одну ночь проразговаривал у меня. 🙂

    Разговор по телефону после фестиваля.

— Большое тебе спасибо за все, — Шишков.
— Миша, тебе тоже большое спасибо! — я.
— А мне за что?
— За то, что ты есть! — я, радостно-приподнятым голосом.
Пауза.
— Слишком сильно сказано для тургеневской девушки!

    …Да, я же в глазах многих старших товарищей была «тургеневской девушкой», в кожаной куртке и с по-щенячьему восторженным взглядом…да-да-да… 🙂

    А сейчас мне примерно столько лет, сколько было Мише, когда он ушел. И я понимаю, что никаким «старшим товарищем» он не был…

    В сентябре 92-го состоялись еще концерты в Капонире. А в мае 93-го мы с Шишковым встретились в Харькове на фестивале «Новой Сцены». Это была наша последняя встреча «вживую».

    Я не сильно афишировала отъезд моей семьи в США. Шишков о нем узнал в 94-м, писал невеселые письма, иногда звонил. Вечером предотъездного дня он позвонил мне и не терпящим возражений тоном сказал: «Я передал для тебя с проводником поезда Питер-Киев кое-что, встречай его на вокзале в такое-то время…» У меня состояние шока, сопровождаемое истерическим смехом. До отлета в США несколько часов. Шишковские подарки удалось забрать при помощи отзывчивого товарища по партии. Ими оказались — кассета «Миссии:Антициклон» с альбомом «Монро» и последний выпуск рок-газеты «ЭНСк»… Это было очень приятно.

    Я ворошу сейчас воспоминания и большей частью улыбаюсь. Мишу нельзя вспоминать без улыбки. Он был позитивным человеком, без которого наш рокенрол потерял бы изрядную долю своей незатертости. И я представляю, как однажды, через много лет, мы встретимся с Мишей в том параллельном, или как он называется, мире, сядем за долгий разговор, будем болтать о том и о сем, радоваться встрече и вдруг… Вдруг Миша поднимется, чтобы удалиться. И кто-нибудь из присутствующих спросит:
— Миша, ты куда?
А он ответит солидно:
— Это же вы сюда потусоваться приехали. А я, между прочим, — работать…

Немного истории.

В песне «Миша из города скрипящих статуй» (посвящённой популярному в кругах питерской богемы носителю аутентичного фольклора Михаилу Шишкову) Тропилло для имитации завываний ветра направлял флейту внутрь рояля, у которого в этот момент была нажата педаль и отпущены струны. Делалось это для большей реверберации — спущенные струны начинали резонировать (по принципу ситара) и создавали специфический гудящий фон.

(Материал из Википедии — свободной энциклопедии)

«…Он был странен и доставуч, но при этом никто никогда не слышал о том, что Миша мог причинить кому-нибудь зло. Он был всегда и везде. Ни одно сколько-нибудь значительное событие в городе не могло обойтись без него… Что я знаю об этом человеке? Кроме того, что он каждый день предлагает мне свою дружбу. Почему мы гоним того, кто давно ближе многих?»

Всеволод Гаккель «АКВАРИУМ как способ ухода за теннисным кортом».

Впервые опубликовано lehautparleur.livejournal.com