«ГОЛОС, КОТОРЫЙ ОЧЕНЬ СИЛЬНО ЗВУЧИТ ДАЖЕ В ТВОИХ СТРОКАХ». Из Ростова-на-Дону — в Москву. Часть 307

Начало

4.11.02. 0-20.

Мишенька!

Я тоже прокручиваю мысленно видеокассету… Львов, Ялта, Севастополь… Но все же чаще Львов. Такая эйфория была! Так захлестнула встреча!

В Севастополе, когда ты сказал, что, вероятно, мы больше никогда не увидимся, я поняла: у каждого из нас своя жизнь и надо с этим смириться. Ко всем моим счастливым переживаниям прибавилась горечь разлуки, потери, расставания. Первые два дня, казалось, мы все друг другу сказали и прибавить нечего… в последние дни было ясно, что ничего-таки сказать не успели.

Я знаю одно: наши дальнейшие поступки и отношения зависят только от нас… захотим ли мы потом в дальнейшем что-либо сказать друг другу.

Взрослые люди, имеющие немалый опыт за плечами, остерегаются влюбляться: боятся переживаний, разбитых сердец. Обычно желают, чтоб только их любили, чтоб возвыситься в собственных глазах. А любить самому – ни-ни, зачем лишние страдания?

Воистину самое прекрасное – любить самому. Подлинное счастье – любить. И мы с тобой оказались на высоте. Я не раз говорила, и буду говорить, что благодарна судьбе и тебе в первую очередь за все, что со мной произошло.

Глазки, родинки, морщинки, мишутка — все-все на моей видеокассете.

—

Тон твоего шутливого предыдущего письма я конечно поняла. Просто немного повредничала. Ну, думаю, Мишка завелся! Ну и стервозный характер у тебя, Мишечка!

—

Твое одиночество и твою боль очень хорошо чувствую. У меня то же самое. Страшно, что время такое настало – каждый сам за себя.

У вас в Москве только имена громкие: Ефимов, Смирнов, Бильжо. Что сказать про академии и Гос. премии? нечего… остается только развести руками.

Представь, у меня на работе – грязь, разбитые стулья и мольберты, исписанные стены… все как будто после обороны Сталинграда. Спрашивается: почему?

Потому что вся кафедра (почти все ее члены) занимаются до пол ночи репетиторством, уборщицы придут – там занятия – и уходят восвояси. Репетиторы используют и коммунальные услуги, и помещения института, но позаботиться о чистоте и порядке не в состоянии.

Зав. кафедры – алкоголик. Пьет со всеми подряд. Как он может навести порядок, если не просыхает, если только из-за стола со всеми? Взял молодых девиц работать (только со студ. скамьи). Они приходят на работу, посадят детей рисовать, и сидят на кафедре вяжут. Как тебе это нравится? одна такая преподает у моего ребенка. Заведующий молчит, будто это в порядке вещей. Как со всем этим справиться? Когда работал мой прежний шеф (тот, что в Москве) такого и в помине не было.

—

Солнце мое! Мне бы хотелось почитать твою работу. Правда, чем я могу посоветовать такому талантливому человеку? Будет желание – пришли тексты по и-нету.

Если ты пишешь об истории, то, наверное, оценок давать не нужно, поскольку историк только констатирует. Если тебе нужен критерий отбора работ, то это твое право – каких художников выбирать для исследования.

—

Друг наш – компилятор. Настоящим надо родиться. Вот была у нашего друга. Что он создал? Ни одной стоящей карикатуры. Разве только той, где гроб на колесиках. В основном один и тот же рисунок, одна идея муссируется, муссируется из года в год. Но я никогда ему об этом не скажу. И ты никогда не говори об этом.

Таня.

Дальше