Предисловие к книге художника публикуется в дни подготовки к персональной выставке московского художника Юрия Фесенко в ростовском Музее современного искусства на Дмитровской. Встретимся 23 декабя 2023 года.
«Великий квадрат не имеет углов, великое произведение избегает случаться, великое звучание почти беззвучно…» Лао-цзы «…ясного понимания того, что он делает, художнику, как мы знаем со времен Сократа, не дано…» Франсуа Жульен «Я как субъект никогда не совпадаю с самим собою…» Михаил Бахтин
Передо мной на рабочем столе возвышается внушительная стопка рисунков художника, с которым меня свела судьба более сорока лет назад. Это изображения людей в пейзаже, целеустремленно идущих по бескрайним просторам, ограниченным лишь крестами одиноких церквей. На фоне других выделяется широкоплечая оквадраченная фигура человека, скорее всего, возглавляющего их движение. Чёрная тушь, спонтанно разбрызганная или залитая кистью, напоминающая о живописных приемах, открытых Ван Вэем, и о традициях основанной им «Южной школы художников», — не сразу открывает суть изображенного. Но, всмотревшись, различаешь голые ветви деревьев, раскисшие просёлочные дороги, а главное — загадочное существо, похожее на полузверя–полуангела, бегущее по нетронутому снежному покрову. И моментально, предательски точно в моей памяти возникает одна из иллюстраций к книге известного на весь СССР пограничника-следопыта Никиты Карацупы: нарушитель границы, прикрепивший на ноги коровьи копыта, пересекает запретную черту, оставляя на вспаханной полосе нечеловечьи следы… Но нет, на рисунке всё иначе: ведомая главарём группа не замечает бегуна, а в отдельных случаях спокойно наблюдает за его стремительным перемещением. Примечательно, что все персонажи неуловимо схожи между собой. Даже возникает ощущение, будто один из них, возможно, тот самый «оквадраченный», единовременно, в одном лице, является и группой, и странным существом, разве что разъединённым-размноженным в условном пространстве листа законами композиции. Вероятно, в этом и кроется секрет равнодушно-созерцательного отношения группы к поведению (теперь это ясно) нарушителя, незаконно перебегающего через какую-то невидимую простым глазом границу. Раскроем карты: автор рисунков — русский художник, шестидесятник, нонконформист Александр Павлович Жданов (1938–2006), а рисунки — серия его графических листов под общим названием «Зимние Паны», созданная в 1985–1987 годах перед отъездом, читай побегом, в США.
Но ещё в середине семидесятых заповедный угол Подмосковья, точнее — посёлок Мозжинка в окрестностях Звенигорода, стал для него «местом силы» и арт-лабораторией. Эти ландшафты — впоследствии он назвал их Пристанищем, — страна обитания персонажей упомянутых рисунков. Другой угол мира — Камарг, местность в южной части Прованса, — появился в жизни художника благодаря публикации в одном из толстых литературных журналов тех лет новеллы Жозефа д’Арбо «Чудище из Ваккареса», переведённой с провансальского языка Натальей Кончаловской. Козлоногое божество дикой природы, нарушитель границ Великий Пан — герой повести Арбо, — стал символической фигурой и для Жданова, одной из важных, возможно, главных составных частей его самоидентификации. Несходство топографических особенностей двух углов не помешало их отождествлению в искусстве. В одном поселился сам художник, а другой надолго, если не до конца дней, нашёл место в его сердце. Совмещение несовместимого стало возможным благодаря универсализму художественного языка и совпадению двух фигур — читателя и персонажа повести.
Подобно тому как художники столетиями, опираясь на Книгу Бытия, могли изображать библейские сюжеты вне ландшафтов Ближнего Востока, так и резонирующий взгляд автора рисунков, пленённый текстом литературного произведения, в творческой горячке, похоже, не понимая до конца, что делает, совместил в своем воображении болотистые солончаки Камарга с глубинами Звенигородских далей. Этот гибридный пейзаж, лишённый жестких линий и завершённых форм, предрасполагающий к диалогу культур, впитал черты всех протопейзажей и, утратив случайные детали, стал Образом, обладающим универсальной возможностью возвращения к Извечному. Поэтому перемещение или переселение козлоного божества, рождённого в лесах древней Аркадии, с промежуточной посадкой в Южном Провансе и приземлением в окрестностях Звенигорода, не застало автора рисунков врасплох. Первые созданные им Паны были крылатыми (думаю, для облегчения транспортировки) и по воле художника совершали взлёты и посадки на его многочисленных холстах.
Но только события, положившие начало перипетиям его судьбы, послужили превращению летящих Панов в бегущих (убегающих), придали им человеческий облик и сходство с самим автором. Коренастая, угловатая фигура Александра Жданова, без сомнения, угадывается во всех персонажах Панской серии, включая «оквадраченного». Не могу сказать, кто из них двоих — бегущий Пан или его создатель — послужил причиной, а кто следствием, за кем сохраняется авторское право на «Зимних Панов», кто первый нарушил все мыслимые границы. Но то, что Великий Пан снова не умер и, проигнорировав любые запреты, продолжает свой бег из одного угла человеческого сердца в другой, я знаю точно. Осталось только рассказать о других углах в этой истории, ничего не забыть и не напутать. Жаркий август 2022 года. Я иду по отбеленной солнцем грунтовой дороге между виноградниками и заросшим травой склоном с зонтичными соснами и корявыми стволами пробковых деревьев в поместье Ля Туррак, в сотне километров от Арля. Расплавленный желтый воздух усиливает дежавю и переносит меня в начало 80-х, на другую дорогу, между старыми полузасохшими остовами двух берёз и полем, засеянным кормовой смесью клевера и гороха. Это Мозжинский ландшафт. Ближе к вечеру в ясную погоду на пейзажном «заднике» еле заметной точкой сверкает шпиль высотного здания МГУ. Город совсем рядом. Край моего подрамника заслоняет двух друзей, как и я, работающих в поле, колдующих над своими холстами. Вытянутая фигура с покатыми плечами и нордическим профилем — художник Леонид Стуканов, он же Граф, а чуть поодаль — инициатор наших летних пейзажных баталий, поклонник серых грунтов и квадратных форматов, провозгласивший себя Императором живописи Александр Жданов. Они мои единомышленники и наставники.
Расходимся уже в сумерках, но даже в этом ненадёжном свете на холсте Императора мы с Графом, к нашему удивлению, обнаруживаем одинокую фигуру в пейзаже. Фигуру, бегущую по еле различимой дороге. Позже, в мастерской, выясняется, что это Великий Пан и что ему назначено обегать дозором владения в Мозжинке (теперь в Пристанище) и что повесть тогда неизвестного нам автора помогла художнику найти своего героя и, как теперь понятно, стала одним из ключевых моментов в его творчестве. В одночасье возникшее воспоминание потребовало ответа на вопрос, куда и зачем в те далекие 80-е бежало козлоногое оквадраченное божество Александра Жданова? Боюсь ошибиться, но, кажется, ещё Платон утверждал, что переписывание манускриптов на неизвестном неофиту языке важно, поскольку предоставляет возможность улавливать мысли, скрытые от переписчика, знакомого с языком первоисточника. Вот и я для ответа вознамерился приступить к переписыванию, точнее перерисовыванию страниц с текстом д’Арбо, надеясь, что переплетение незнакомых окситанских, каталонских и провансальских языковых корней или графический след, оставленный словами, сможет вывести меня на дорогу к истокам скрытых смыслов новеллы, как следствие, рисунков с «Зимними Панами». На них тоже есть схожие с ребусами надписи, свободно размещенные автором среди сюжетных сцен, дополняющие изображения и требующие осмысленного взгляда для прочтения. Самые узнаваемые и часто повторяемые слова — «путь» и «дорога». Ощутимо рядом, буквально по соседству, пролегают бескомпромиссно прямые дороги в пейзажах Саврасова, Васильева, Левитана, и тут же — прерывистые, размытые пробелами, пропадающие в туманах пути Шитао, Ван Вэя, Ми Фу.
Путь-Дао, изображённый так по-разному и одновременно близко, возможно, имеет развилку, откуда начинаются дороги в разные углы миропонимания, безусловно влияющего на язык художественного высказывания. Встречаются и расходятся по разным углам столетние традиции русского европейского пейзажа и древний даосский взгляд на живопись как философию жизни. Думаю, в этом месте нужна остановка, чтоб совсем не заблудиться в лабиринте с бесконечным количеством углов и поворотов. Тем более уже имеющиеся углы, несмотря на несхожесть, не обращая внимание на географию, языковые различия, несовместимость традиций и обычаев, имеют склонность к совпадению, а значит, и узнаванию друг друга в простой геометрической форме квадрата. Не приближаясь близко к первоисточнику и набравшись храбрости, рискну выдохнуть предположение: куда бежит Пан художника Александра Жданова, может выяснить только Другой Пан — его подобие…
Созданием этого персонажа мне и предстоит заняться. Неровная стопка листов бумаги с рисунками «Зимних Панов», дополненная (надеюсь, у меня хватит усердия) перерисованным изображением текста повести и этим предисловием, формально становится похожа на книгу, и я смогу, пройдя по следам уже двух козлоногих божеств, получить ответ. Итак, маршрут построен. Один — упрямый нарушитель всех границ, бегущий Пан, уже мчится по страницам повествования из двух углов во всех направлениях сразу. Другой бегун, сегодняшнее его подобие, жарким августом 2022 года ещё только готовится появиться, сделать мятежный шаг, начать движение из противоположных углов. У меня только фотокамера, но зато по обе стороны раскалённой солнцем Прованса дороги в изобилии — сухие травы с труднопроизносимыми названиями. Они-то и станут строительно-питательной смесью, материалом для создания «Другого», химеричной средой его рождения. Надеюсь, что естественные условия будут способствовать взаимопониманию двух персонажей при подготовке нового совместного побега, но не уверен, что они захотят раскрыть тайну. Только присоединившись к ним, став попутчиком двух Панов, бегущих из своих углов навстречу друг другу, можно узнать о долгосрочных целях нарушителей, понять их замыслы как в прошедшем, так и в текущем времени. Но пока мне остается лишь собирать и собирать травы.
Примечания.
1 — Ван Вэй (701–761) — китайский живописец и литератор эпохи династии Тан — золотого века истории искусств Китая. Основатель легендарной Южной школы художников-поэтов, заинтересованных в выражении внутреннего мира нежели формы. Нововведения Ван Вея: монохромная живопись, изобретение техники разбрызгивания туши, использование пустоты в композиции. Это нашло отражение в его зимних пейзажах.
2 — Карацупа Никита Федорович (1910–1994) — герой Советского Союза, полковник пограничных войск, знаменитый рейдами против нарушителей границы. Написал книгу «Записки следопыта».
3 — Мозжинка — дачный поселок Академии наук СССР, возник в 1946 г. по постановлению Совнаркома СССР. Расположен на северо-востоке от Звенигорода, на левом берегу Москвы-реки.
4 — Камарг — заповедная территория в дельте реки Рон на юге Прованса во Франции. Ландшафт создается рисовыми и подсолнуховыми полями, солончаками и пастбищами скота.
5 — «Иностранная литература». 1976. N 6.
6 — Жозеф д’Арбо (1874–1950)— французский писатель из Прованса, ведущая фигура Провансальского возрождения — литературного движения XIX века. Новелла «Чудище из Ваккареса» написана на провансальском языке, издана в 1926 г.
7 — В июне 1982 г. приемная дочь Александра Жданова Васса Герасимова отказалась вернуться в СССР из Испании, где в составе сборной страны по синхронному плаванию участвовала в международном турнире. В 1987 г. семья воссоединилась после выезда Александра Жданова и его супруги Галины Герасимовой в США.
8 — Стуканов Леонид Александрович (1947–1998) — российский художник, педагог, творческая жизнь связана с Таганрогом.
9 — Шитао (1648–1707) — китайский художник эпохи династии Цин, каллиграф, теоретик живописи.
Ми Фу (1051–1107) — китайский поэт, художник и каллиграф.
