«ТВОЙ ГОЛОС СИЛЬНО ЗВУЧИТ ДАЖЕ В ТВОИХ СТРОКАХ». Москвы — в Ростов-на-Дону. Часть 471

Начало

28.07.04.

Тата, только что вышел из госпиталя—вырезали (скорее-зАШИЛИ) большую дырку в животе—тривиальная грыжа—никогда не предполагал, что у меня будет такая низкая, примитивная болезнь грузчиков и землекопов…

Накорчевался пней на даче… вот и попал.

Операция прошла успешно, но пришлось выбрить все-все вокруг письки. Теперь смешно — как татарин) и колко.

——

Мне было очень приятно с тобой посидеть… но, как и говорил напоследок, нам с тобой часами надо разговаривать…

—

Полностью согласен почти со всеми замечаниями по работе «юморной» (ты, правда, ничего не написала о статье «реклама»—она цельнее, ярче).

НО!!! Статья эта – всего лишь выжимки из диссертации, поэтому там и нет обязательных методик, целей работы… это все (обязательная часть, включая и введение «Что есть сатира как культурологическое явление, что это за такой жанр и как она влияет на массовое сознание) осталось ненапечатанным. Статья готовилась как эссе, и никто мне не позволил печатать.

—

Потом… я сказал в кафе, что из этого объема текста уч. совет выделил для канд. только часть «Герои железного занавеса». Чего почти нет в книге-сборнике.

Что же до моего личного присутствия, то руководство это не смущает, а вот меня — ДА! Смущает. И тут я, вероятно, послушаюсь тебя. НО, правда, в «интеллектуальной войне» вообще не будет моего имени—не участвовал.

А послушаюсь тебя в исключении своего имени в другой работе—на

Доктора — когда буду писать (уже все-то написано) про ВООБЩЕ смех в России, СССР, России.

Это будет лихо! Не упомянуть ни разу Меня. А мы в отместку выпустим еще

одну книгу—уже не диссерт, а книжку моего мнения—как и кто меня давил, как и кто меня любил. Вот там-то я смогу отвести душу. Я совсем незлопамятен. НЕт, Я просто очень все хорошо помню.

Старые журналы из Франции (80-х годов) кончаются и впредь я смогу собирать для тебя только современные вырезки. Была лафа – несколько сотен журналов из Франции на выброс из одной редакции, я их все перевез к себе на дачу и вырывал годы.

—

Ты произвела на меня очень умиротворенное впечатление—как-то …приятно и спокойно за тебя. Все ты правильно сделала — и живи в свое удовольствие, наконец. Я буду счастлив.

Обнимаю, Михалыч