Часть первая: вступление. Что общего у оскароносного основателя MIRAMAX, успешного в прошлом, функционера с кипящими яйцами Харви Ванштейна с младшим научным сотрудником ВНИИЛ ученым-биологом Галиной Герасимовой? Н и ч е г о. Кроме внутреннего огня, несущего его обладателя к цели. Галина Герасимова. Её первым успешным проектом был побег из разбомбленной немцами транспортной колонны, переправлявшей блокадников по «Дороге жизни» на Большую землю. Свист летящих бомб, скрежет раскаленного метала, запах окалины и разорванного на куски человеческого мяса, уходящий под лёд грузовик, и пятилетняя полупрозрачная девочка-дистрофик, бегущая на плохо слушающихся, опухших от голода паучьих ножках по ладожскому льду, скользкому от крови. От чёрной подлёдной смерти к еле видимой в предрассветном тумане линии берега. После блокадного детства и Ладоги привычка спасать себя и округу перешла у Гали в разряд рефлекторных. Поэтому, когда зимой 1972-го в троллейбусе, огромного роста немытый мужик в чёрном квадратном пальто до пят попросил у неё не хватающие на проезд 4 копейки, Галя молниеносно всё поняла и, молча, заплатила. Древнее рептильное умение читать пространство со скоростью опережающей световую, на ходу «объёбывая» логику собственного мозга, сработало безупречно. Перед ней, слегка покачиваясь в такт движению ночного московского троллейбуса, стоял император живописи, родоначальник русского ассамбляжа, продолжатель французского реди мейда, друг американских индейцев и дальневосточных рецидивистов, заместитель председателя земного шара и просто гений без московской прописки — Александр Жданов. Месяц назад ему исполнилось 34. Из них последние десять, он отчаянно боролся с заболеванием, принявшим форму эпидемии, повально поражающей людей творческих профессий. Это была тяжелая форма хронической гордыни, с осложнениями по первому типу, в виде не проходящей мании величия. Плюс алкоголизм, уже хорошо заметный по силуэту. Большой удачей их первого с Галей совместного вечера можно считать то, что Ждановский «алкогений истероидного типа» проснулся и проявил себя глубоко за полночь, ближе к утру. Уже после того, как в Галином мозгу окончательно замкнулся контур будущей миссии. Основным качеством психики Александра реализованной под грифом «ну очень позднее барокко», была нечеловеческая харизма, подминающая под себя любой периметр, вне зависимости от возраста и пола, — и у Гали просто не оставалось ни единого шанса не стать его женой. Так, её бездонный миссионерский запал устремился в широкое русло продюсирования. Она была старше Жданова на шесть лет. Внешне — полная противоположность, — высокая, стройная женщина, серьёзная, с умным лицом, и безупречными манерами в общении. С кандидатской диссертацией на тему: «Разработка методов снижения специфического запаха в процессах мочки, промывки и отжима стеблей льна». Кандидат технических наук с небольшой квартирой в центре, на Каляевской 29 (бывшая Мосфильмовская), где она жила с мамой и дочерью подростком. Став женой гения, Галя с системным фанатизмом новоиспеченного продюсера, принялась структурировать Ждановский хаос и его «анархический игнор» социума. Синтезировав в себе все 4 ипостаси настоящего продюсера, Галя попеременно и последовательно то включала, то выключала их, меняя режимы и напряжение. 1) Прописала у себя, чтобы не замели менты. Тогда с этим было строго. 2) Лично, за ручку, отвела на Малую Грузинскую 28, заставив вступить в московский Горком Графиков, чтобы избежать статьи «о тунеядстве». 3) Со скрупулезностью средневекового монаха-переписчика создала картотеку всех его холстов, картонов, листов оргалита и просто бумажек, об которые была случайно вытерта кисть гения, не говоря уже о его знаменитых ассамбляжах и инсталляциях. 4) Хорошо владевшая английским и читавшая статьи по изобразительному искусству в англоязычной периодике, Галя правдами и неправдами доставала эти издания и складывала их в большую стопку, на кухонную табуретку, чтобы Жданов в любой момент мог видеть текущие мировые тренды, хотя бы в репродукциях Поллока, Джакоммети, Альберса и пр. 5) Зимой, запирала его снаружи на амбарный замок в их квартире—мастерской на Каляевской, чтобы он писал, а не напивался «с контингентом». Тогда же, через свои связи наладила для него относительно регулярную закупку его «ташизма» форматом 150 х150, — принимаемым к рассмотрению западными галереями. А также, канал вывоза за границу холстов через финских дальнобойщиков, перевозивших, по слухам, работы между кузовом и холодильной камерой. Деловую часть переговоров Галя вела лично, оставив креатив Жданову. Его часть представляла собой трёхминутный, немой спектакль (английским Саша не владел), где он, изображая большого русского медведя, выпивал перед изумленными финнами стакан пинена (очищенный скипидар). Нацию с перманентным сухим законом, такое не могло не впечатлить. «Аффтор» ближайшие два дня блевал над унитазом и запойно лечил сожженную слизистую – «нормальной» водкой. 6.) Каждое лето, снимала ему в Мозжинке, в этой «подмосковной Швейцарии», верхний этаж деревянного флигеля, принадлежавшего сослуживцу её академической тётушки Ляле Трубиной. Гале мы обязаны лучшим русским периодом Жданова, громко называвшего Мозжинку «Пристанищем». Там, под впечатлением от прочитанного Жозефа д’Арбо «Чудища из Ваккареса», Жданов создавал своих знаменитых Панов. В Мозжинку к нему приезжал легендарный Талочкин, «выцыганивший» у него его программную «Коляску» раннего ростовского периода. В 2014 году эта работа, вместе со всей знаменитой коллекцией, передана вдовой Талочкина Татьяной Вендельштейн в музей частных коллекций ГТГ. Все перечисленное выше, можно легко отнести к функционалу хорошего продуктолога, где под «продуктом» подразумевается сам гений и степень его готовности к интеграции в московскую художественную среду. Разумеется, в качестве администратора, Галя просто содержала и обслуживала весь творческий проект под скромным рабочим названием: «Моя жизнь (с гением) в искусстве». Как линейный продюсер Галя не только дирижировала логистикой Ждановских передвижений, приездом нужных людей и отсевом мешающих, но и доставляла материалы и продукты питания к месту пленэра. Обладая завидным навыком чтения силовых линий пространства, а это уже визионер, она помимо пряников, пакетов с одноразовым супом и дешевой карамели, каждую субботу привозила в Мозжинку в заплечном рюкзаке пару — тройку пачек простой «Яичной вермишели». Итогом её прозорливости стал эпизод описанный соратником гения по Мозжинским пленэрам, художником Ю. Фесенко: — Жданов, не донеся до рта ложку с горячей, вареной вермишелью, — завис. Секунд пять он смотрел на перекрещенные вермишелины, а потом неожиданно заорал: — Твою мать! Так, вот откуда пошёл Малевич, со своим супрематизмом! К вечеру, вдохновленный вермишельной темой, он начал свой большой супрематический цикл. Галя бурлила и организовывала, терпела алкоголизм и побои, давала сдачи, прощала, улетала в Апатиты, и, возвращаясь обратно, снова любила этого двухметрового, бородатого гения в брезентовых штанах, с карманами на коленях, откуда она категорически забирала все его 0,7-ые. Послать Сашу к чертям собачьим, вместе с их совместной миссией, — нет, никогда. Галю подводило неумение проигрывать. Да, и русская национальная традиция «Без жертвы не входить», обязывала продолжать идущий полным ходом сценарий. Далее, на алтарь искусства по общепринятым российским канонам, легли самые близкие люди – мать и дочь. Мать пришлось отправить в дом престарелых. — ужиться с Сашиными пьяными дебошами было невозможно, — дочь, наслушавшись разговоров о «западных свободах» — сбежала сама. В 1987 году, с Белорусского вокзала они уезжали в Австрию, по хорошо известному эмигрантскому маршруту. Через Вену в Штаты, к попросившей пять лет назад политического убежища Василисе Герасимовой, усыновленной падчерице Жданова. Тяжелая интрига неожиданно- молниеносного бегства Вассы с соревнований по синхронному плаванью в Испании, и просьбой политического убежища в американском посольстве, для Галины обернулась увольнением из института и полным перекрытием любой возможности зарабатывать на жизнь, кроме мытья подъездов. Позади, на Родине, остались бесконечные преследования, протестные голодовки, слежка, и такие же бесконечные походы в ОВИР за очередным отказом на выезд. Их выпустили, велев убираться в течении недели, только после того, как они вдвоем приковали себя к ограде американского посольства, во время визита в Москву госсекретаря Шульца. Отдирая Галю от ограды, гэбэшники сломали ей ногу. Позже, её костыль Жданов прикрепит к одному из своих ассамбляжей. Он всегда обобщал предельно экзистенциально, дословно беря материалы из среды. Галя и Жданов прибыли в Америку с большой, черной папкой формата А 1. В ней была графика разных лет, но, в основном всё-таки, Мозжинский период. Это всё, что чиновники разрешили взять с собой из огромного Ждановского наследия. В России, на Каляевской 49, оставалось около полутора тысяч живописных и графических работ, инсталляций и ассамбляжей, отобранных, пронумерованных и тщательно каталогизированных Галей. Всё это было заколочено в деревянные контейнеры для перевозки по морю, в США. Накануне отъезда, Галя и Жданов встретились у себя в квартире с американским послом и собирателем русского авангарда Артуром Хартманом, — продюсерские связи Гали, и подписали дарственную американскому народу на все 120 ящиков Ждановского наследия. Больше эти ящики никто и никогда не видел. Ни русский, ни американский, и никакой другой народ. Родина не отдала ничего из того, что Жданов создал на её земле за последние пятнадцать лет. Полностью обнулив своего блудного сына. А может быть, в небесной канцелярии, нашлась-таки давно потерянная печать с грифом «Не засчитанная жертва», и какой-то небесный придурок, не глядя, тиснул её на документ об исполнении. В более реалистичной версии, ящики вывезли на свалку новые владельцы квартиры, где их просто утилизировали с помощью экскаватора. Такая вот персональная «Бульдозерная-2».
Сначала исчезает функция, потом уходит носитель. В Америке Галя, не останавливаясь, продолжала продюсировать Жданова, с механическим фанатизмом заведенной машины и горьким статусом «городской сумасшедшей». Так, за спиной, её называли за непрекращающиеся протестные походы на открытые слушанья в галерею конгресса США. Изо всех оставшихся сил, она пыталась выяснить правду: к кому и куда попал бесценный груз Ждановского наследия, оставленный в московской квартире и так никуда и не прибывший. Или н е о т п р а в л е н н ы й? Писала письма и русским и американским дипломатам, с просьбой «разобраться», выходила с пикетами и табличкой на груди на улицу, вербовала поклонников русского искусства среди американских галеристов и дипломатов. Как уже говорилось выше, она совсем не умела проигрывать и поверить в полное обнуление 15 лет работы своего гениального мужа, просто не могла. Со времени их приезда в Штаты и до начала 2000- ых, благодаря её совместным усилиям с американцами, желавшими помочь, у Александра Жданова прошло несколько персональных выставок, имевших определенный резонанс в американских художественных кругах и, даже, сопровождавшихся рецензиями в прессе: 1).1989 — «Последнее путешествие»: «Путь Васи Кирова в США» Von Brahler Gallery, . 2).1990 — «Пейзаж: точки зрения» (совм. с Т. Рэймондом и М. Синер). Alla Rogers Gallery, Вашингтон. 4). 1992 — «Александр Жданов». Gregory Gallery, Вашингтон 5). 1993 — «Александр Жданов: русский авангард». Русский культурный центр при посольстве РФ, Вашингтон. 6). 1994— «Александр Жданов» в Dupont Circle Gallery, Вашингтон. И, всё-таки, это было началом конца. Ждановская энтропия опережала Галины усилия. Продвижение Александра на американском арт-рынке? Да, он даже английский не выучил. Интеграция в среду? К началу нового тысячелетия, он почти полностью, потерял к ней интерес. Наркотик творчества, сохранение канала по которому мозг получает свой дофаминовый экстаз, — вот программа, вырубившая всё остальное. Социум для него перестал быть не только целью, но даже случайным попутчиком. Какое — там present continuous, если говоришь напрямую с вечностью? Он почти ежедневно ходил в бар «Madam’s Organ», где подобно другому русскому гению Анатолию Звереву, молниеносно рисовал портреты посетителей. Ими расплачивался за еду и выпивку. Его там любили. Работу, накануне проданную галеристам за 50 000 долларов, он вполне мог забрать, чтобы чуть позже, расплатиться ею в баре. Американский арт- рынок и русский гений с его мистическим реализмом? Бесконечные вариации на тему Поллока? Это для копиистов-репликантов. Для Жданова это могло быть только кратковременным эпизодом, фрагментом одной из его реальностей, — не более того. Его продюсер, его преданная жена Галина, не менее гениальная в своем «святом фанатизме», чем он сам, даже она, не смогла соединить заведомо несоединимое. Александр умер в Вашингтоне 18 июля 2006 года в больнице Хоуардского университета от удушья и сердечной недостаточности. Галина, пережив его на 4 года, умерла в 2010, от рака груди. Рик Хаммер обязательно связал бы её посмертный диагноз с потерей обожествленного и обожаемого гения, с её вечным Enfant terrible— Александром. Мы же, — просто промолчим, отдавая дань подвигу женской любви. Что вспоминала Галина в томительные минуты смерти от рака, на пути к бесконечному свету? Думала ли о Саше? Или ушла, с облегчением, не оглядываясь? Этого мы не узнаем никогда
Александр Жданов Автопортрет . Холст, акрил, 90-ые годы
