|
|
Наша героиня Светлана Зеленская называет себя Пигмалионом. Пигмалионом, меняющим личную жизнь людей с помощью вещей.
BUY, БАЙ
Все новое автоматически (или почти что) становится модным. Стало быть, профессия о которой мы собираемся рассказать, тоже модная. Называется байер. От английского «buy» — покупать. Байер – это специалист, отвечающий за закупку и составление коллекций в магазинах. С 15 октября прошлого года в Москве в высшей школе экономики открылось отделение «Менеджмента и коммуникативности в индустрии моды». Там-то и началась подготовка первых профессиональных байеров в нашей стране. Наша героиня там не училась.
Светлана Зеленская: Я закончила художественное училище имени Грекова и благодарна судьбе за это – я многое получила. Был страшный бум – 16 человек на место. Оформительское отделение – супер!
Я научилась видеть человека, у меня развилась интуиция. А попала я на театральное отделение к Щеблакову случайно. Именно он и научил меня подходу к образам-вещам, к тому, что ни в театре кукол, ни в театре Горького не учат. К тому, что театрализация должна быть в жизни, в отношениях женщина-мужчина, муж-жена, а не в актерской игре. Тогда тягомотина жизни легче переносится.
Сейчас мне не важно, что на человеке надето: я вижу каким человек должен быть, главное, чтобы он доверился. Училище научило меня интуиции, пониманию среды. Это – как подключение. А одежда – постоянная смена внутренних состояний.
«Что наша жизнь? Игра!» И «Маска» — игра, смена событий, ситуаций. Главное, чтобы человек был готов. Еще игра – это способ избежать стрессов.
«МАСКА», «МАСКА», Я ВАС ЗНАЮ?
Среди обилия бутиков и магазинов Ростова «Маска» Светланы Зеленской стоит особняком. Наверное, не сливаться с общей массой ей помогает образование театрального художника. У Светы есть дух творчества, экспериментальности, она отбирает из океана вещей то, что потом будет нравиться ее клиентам.
Париж соперничает с Миланом по части дизайна решая одновременно и творческие и коммерческие задачи.
Светлана поступает мудро. Она делает закупки и в Милане и в Париже.
Пока Италия и Франция соперничают–сражаются, Россия потребляет.
С.З: Одежда – это самовыражение. Русская женщина воплотила в себе и итальянский темперамент, и французскую игривость.
Доверие клиента – очень тонкий момент. Как любовь.
Ко мне приходит женщина и хочет купить одежду, в которой она была бы и классической и сексуальной одновременно! Как совместить секс и жесткий деловой стиль? Я – сумела.
Что я покупаю за границей? Праздник. Одежда, чтобы «прикрыться» и носить ежедневно меня интересует мало.
Конечно, когда женщина хочет одежду и «чтобы на каждый день» и чтобы «красиво празднично» было – это сложно, потому что понятно: чем больше денег, тем женщина краше. Но если с помощью достаточного количества денег женщина может еще и потакать своему внутреннему образу – это классно.
Хотя, если у человека есть вкус – можно смотреться, интересно обыгрывая одежду с помощью деталей и украшений. Мне игра с украшениями необыкновенно интересна – когда я вижу, что люди ходят в одежде, купленной у меня и аксессуары мы подбирали вместе – знаете – теплая волна разливается по телу.
ЧЕМ БОЛЬШЕ ДЕНЕГ, ТЕМ КРАШЕ ЖЕНЩИНА
Несоответствие внутреннего и внешнего – вот что такое русская женщина. Наши женщины зажаты.
Кроме всего прочего важен момент аутотренинга – вглядываясь в зеркало важно ответить себе на вопрос: «Я сегодня просто красивая или очень красивая?»
«Полюби себя» я написала в каждой примерочной кабинке.
Русские женщины достойны самого лучшего. В Ростове все пытаются само выразиться через одежду. Но вся проблема в том, что большинство достаточно тяжело живет. Точнее выживает и вот это несоответствие между внешней иллюзией гармонии и внутренней проблемностью проскальзывает.
Кстати, русские заграницей выглядят так, как одеваются трансвеститы, стоящие на Сент-Дени. Кстати, русские фыркают презрительно, когда их видят, а я трансвеститов обожаю – за смелость, за театрализацию жизни.
Прет-а-порте — игровые вещи, как кубик Рубика – если человек чувствует направление моды.
Одежда – та же маска. За ней можно спрятаться или выразить то, что человек хочет сказать о себе. Но если человек пуст – никакая маска не поможет.
Однажды я услышала, что моя продавщица сказала: «Я тряпки продаю». И я её уволила. Потому что вещи – не тряпки, а субстанция, которая несет энергетику.
А за собой я заметила, что в какой-то момент перестала жадничать. Если вижу, что вещь подходит покупателю во всех отношениях – уступаю. Опять же – если вещь «не уйдет» вместе с тем, кому предназначена – она будет ждать хозяина долго.
Даже если женщина, попав в мой магазин, сразу что-то не купит, но мы при этом честно и красиво отработали с ней – она вернется. А еще каждая покупательница – это отдельная женская история.
И еще – со временем я поняла, что обожаю свою страну. Нашим коньком и приоритетом могут быть все те, кто занимается «производством ручной работы». Сейчас я с гордостью говорю о том, что я — русская.
Хотя я и стою на позициях человека мира и для меня не важно – русский ты, еврей или татарин. Но у нас – у русских – потрясающее желание само реализовываться на любых уровнях, даже если эта самореализация выглядит странно. На западе же яркие проявления не приветствуются. Все нейтрально. Я в этом бизнесе уже десять лет. И по моему мнению, произошло отуречивание нашего региона – наш южный темперамент оказался очень восприимчив к дешевой турецкой пестроте. Европейская сдержанность оказалась не для нас.
Меня работа байера не сковывает, я остаюсь свободным художником: хожу, смотрю, напитываюсь атмосферой, оцениваю. Очень важно понять стиль города.
Мне больно слышать, когда говорят «челноки», «шопники». Нет – это нечто совершенно иное. Я испытываю невероятное возбуждение, когда нахожу вещь, которую, я знаю, полюбят русские женщины. Каждая вещь – важная составляющая. Я не покупаю ведь комплекты, я их составляю сама. Главное – показать мобильность вещи.
Бывало ли, что покупая партию одежды я понимала что вляпалась? Нет: во-первых, я уважаю своих клиентов и слово «партия» – не про меня.
Все подбирается поштучно, индивидуальность должна быть. Это же коллекция. Если какая-то вещь остается, то потом ей все равно находится «пара». Вещь «работает» всегда рядом с другой вещью.
И я, отправляясь делать закупку, никогда не знаю что я привезу – потому что все меняется так стремительно!
Кстати, свой первый магазин на «Роствертоле» Света расписывала сама. По ее замыслу он должен был утопать в облаках. Такая невыносимая легкость бытия получалась. Коллеги- владельцы других магазинов, видя рабочий халат, краски и весь сопутствующий творению художественный беспорядок, интересовались:» У тебя что, денег нет?»
ЖЕНСКИЕ ИСТОРИИ
Мир делится не на врачей и экономистов, а на мужчин и женщин. Женщины одеваются для мужчин. И если западные женщины за равноправие, то у нас – восточный менталитет.
Художники во все времена прославляли разные типы красоты. Кустодиев – полных. И Рубенс – пышных. И Мопассан – «Пышку» И это было прекрасно – никто не прятал формы в балахоны, а, напротив, плечи оголялись. Идеология костюмированной импровизации на тему «полные женщины» выглядит в устах Светы так:
Сколько ни повторяй:»Хорошего человека должно быть много» , а одеваться-то приходится — преимущественно в балахоны, черный цвет и вертикальную полоску. Полные боятся крупных украшений и себя показать боятся. Но главное – желание измениться, ведь есть внешний и есть внутренний пласт и они влияют друг на друга. Главное — не худой ты или полный, главное – любить себя.
В каждой женщине есть и отрицательное и положительное. Нужно всего лишь сделать акцент на положительной – вот и все.
Опять же взаимопроникающий процесс внутреннего и внешнего состояния, плюс момент доверия не только ко мне как к байеру, но и к себе. Ведь это как нужно задушить человека грудой проблем, чтобы перестать чувствовать хороший тон, моду. Наш преподаватель по истории искусств Александр Павлович Токарев всегда говорил: «У женщины не может быть плохого вкуса. У женщины вкус заложен природой. Как курочка рябушка, которая не может быть некрасивой, потому что гармония в ней изначальна».
Покупка одежды – это заместительная терапия.
Деньги – материализация энергии. Богу денег стоит оказывать уважение – нельзя комкать купюры, нельзя класть шапку на стол.
Тратить деньги – это праздник, тонизирующий процесс. Увы, доступный не всем. Собрала женщина деньги – потратить их на себя – радость. Но не всегда это получается, потому что слишком тяжело она их зарабатывала… Это больная тема. В итоге глаза у женщины становятся грустными, ей плохо. Из удовольствия процесс выбора превращается в тягостную процедуру утомительную и для нее и для продавца…
Светлана уверена – люби то, что ты делаешь и ты будешь богат.
ЯЙЦО – ИСТОЧНИК ЖИЗНИ
Считается, что стоит вложить в кого-то деньги, а дальше все получится. Но как быть, если капитала нет изначально и никто почему-то вкладывать не собирается?
И вообще что первично – сознание или материя?
Что важнее – курица или яйцо?
Светлана – из тех, кто сделал себя сам.
С.З.: Есть кармические вещи, есть программные, но все-таки мы делаем себя сами. Наверное, если бы я узнала, что нахожусь под чьим-то неусыпным оком, то мне было бы неприятно. Иногда я не понимаю, что происходит в моей жизни. Как калейдоскоп в детстве – ты крутишь, вертишь, ничего не понимая, а потом вдруг хаос складывается в узор.
Все идет по плану. Божьему. И только сейчас я понимаю, что все развивалось, так как было предначертано. И все было правильно. И в творческом плане и в житейском. Все обстоятельства сложились в узор.
После училища я работала в театре и я очень люблю театр и, конечно же, театр это образ жизни. Чтобы работать в театре, надо было в нем жить. На каком-то этапе я осознала, что бросить все ради театра я не способна. Я поняла, что это – не мой путь.
Потом открыли железный занавес и вся Россия ринулась туда. И один из моих знакомых, эмигрировавших в Америку, заказал мне партию яиц-писанок, матрешек и икон. Требования были жесткими: то, что я делала, никогда не должно было повторяться. А партия состояла из 20-30 яиц, столько же матрешек. Сейчас я искренне недоумеваю: как я это делала? В течение пяти лет, даже когда я разговаривала с кем-то, я одновременно расписывала яйца. Я не могла остановиться! Это был мой образ жизни.
Да, я получала удовольствие глядя на ряды сияющих лялечек, но что примечательно, у меня от того периода жизни не осталось ни одной матрешки! Очень жалко, но, видимо, так надо было.
Сказочные сюжеты и религиозные, царские династии и портреты политбюро (только Брежнева я ни раду не нарисовала) – бесконечное число единиц продукции без повторов! Переворачивались горы информации, фольклорных источников, соответствующих эпохе и специальных книг, нет, это не было просто!
Сначала было творчество, потом обуяла жадность. Денег казалось мало. А вскоре случилась смешная история: люди покупали все это у меня и отвозили за границу, и я в 92 году решила делать это сама!
Я рисовала яйца три месяца, без роздыху. Огромную сумку нарисовала. И поехала в Италию. Сейчас вспоминаю: абсурд! Двадцать долларов в кармане, на автобусе! На что рассчитывала – не понятно! На набережной, рядом с неграми я протягивала прохожим яйца и говорила: «Синьоре, пожалуйста!» Стесняюсь ли я этого? Нет.
Продала все быстро – за два дня и заработала триста или четыреста долларов (тогда это были деньги) и главное, что меня итальянцы останавливали на улице и спрашивали: есть ли у меня еще яйца?!
Больше яиц у меня не было.
Корр: И ты поехала и нарисовала еще сумку яиц.
С.З.: Нет. Дело в том, что эта поездка перевернула меня. Я увидела другую культуру – из автобуса мы выгрузились прямо в сказку – кругом были цветы и вода – Венеция. Это был шок, это нужно былоф пережить. Шок от ухоженных женщин (хотя сейчас я знаю, что мы – лучшие), шок от моды. Я словно проснулась: ведь все может быть по-другому, и подход к жизни – тоже иной! И я потихоньку стала заниматься одеждой. Это не значит, что похоронила художника в себе. Я вернусь к этому – в старости. Вокруг меня будут бегать внуки (у меня трое детей): «Бабушка, покажи какой пейзажик ты сегодня рисуешь!» а я – красивая, в ухоженном доме – творю. (Светлана смеется) Но…я верю, что так будет.
Говорить о вещах потрясающие вещи Светлана может бесконечно. Но всякое повествование в СМИ имеет свой предел.
Поэтому Галина Пилипенко заканчивает
С сокращениями опубликовано в журнале «Фьюче ТВ» в 200 (?) год
Фото: Дмитрий Посиделов
|
