Тимур Лавронов. 45-50 шагов

Фотокарточка: Дмитрий Посиделов

Сейчас начнется. Вот за этим поворотом. Глухая тишина. Поднимаю голову и вижу манжетные белоснежно-рисовые кружева цветов на крепкой морщинистой абрикосе.
Теплая дымка вечера дышит в каждой поре дерева, моей коже. Запах прорастает и цветет в горле, в легких, он забрался даже в корни капилляров мизинцев на ногах.

Уверенно смотрю вперед, часто оглядываясь. Нетерпеливая вселенная крутится юлой, а я расставляю паузы на этом переулке. Пытаюсь смонтировать увиденное. Крепкие ноздри готовы держать аромат вечера сколько нужно.
Сочно светит луна, через черный чай неба, сахар звезд, кислыми лимонными лучами в меня, насквозь. А ветер ложкой размешивает все содержимое…
Кто бы выпил? Каждый шаг гудит ходом стального состава поезда и легкостью моргающих век. Рекомендую ромашкам продолжать расти в свежем малахите травы. Прикосновением ладони ставлю печать – «дрожать всю весну» на коре непричесанной ивы.

Зубами вгрызаюсь в застывший клей от ран на вишне. Жую и, в который раз, сплевываю через секунду, ведь это не вкусно..
Рябит во лбу, за стеной черепа, в глубине мозга, в серости нервных окончаний больше нет слов. И не было никогда. Мозг знает азбуку, но не слова…

Только здесь можно присесть на траву, когда так барабанно пусто внутри и нет никаких ощущений. Когда отчетливо видишь себя со стороны. Когда только что ВЫШЕЛ из себя. И отошел шагов на десять.

Себя, сидящего на траве в ночном саду. И как разболтанная стиральная «малютка» задрожать, перестирывая свои мысли. Ополаскивая только что придуманную грусть. Дождаться той минуты, когда сердце будет бить, так, что услышишь только его ритм, как будто только оно осталось в груди.

Как в реке ныряешь, а кто-то сверху с размаха ударяет по воде ладонями, и под водой становится глухо – глухо, только ты превращаешься в этот бум…бум…бум. И все замирает.

Каждое рыбье сердечко дрожит в этом ритме. Каждый рак в норе под крепким панцирем недоумевает и шевелит усами, но внутри звучит также. Так и в этом саду. Один ритм, со стертой границей вдоха и выдоха.
Пошел дождь. Капли размягчили землю, но укрепили меня. Пора возвращаться. В себя. Ступаю вперед, чтобы нырнуть в свое тело. Открываю глаза. Осталось шагов двадцать – до той двери, которая днем на просвет вся в рубиновых пятнах, там, где годовые кольца. Осталось совсем чуть-чуть энергии внутри на пару слов. Мам… я дома…