Александр Брунько: «Черновик»

«Не день, не ночь, а просто день в ночи» — эпиграф из стихотворения «великого русского поэта Александра Брунько». С этих строк начинается документальный фильм «Черновик».
А как продолжается — посмотрите сами. Невозможно же пересказать поэзию.
Великий русский режиссёр Саша Расторгуев сказал мне, что был уверен в том что эта его работа утеряна безвозвратно. Он снимал её ещё не будучи настолько великим, в стенах ростовской телерадиокомпании «Дон ТР».
Так что в этом смысле мы — коллеги.
Помню, что после эфира на планёрке Сашу очень, очень сильно ругали. Даже клеймили, можно-таки сказать.
И хотя времена лакировки действительности формально згинули, Сашу хулили за выбор героя, за пьяность героя, за бомжеватость героя.
Понравился и навсегда запомнился ответ режиссёра: он вышел перед сотрудниками и стал, безо всяких предисловий, читать стихи Александра Виленовича Брунько.
Прочел, и, не добавив ни слова, покинул трибуну и вернулся на своё место.

Седьмого  августа Поэту было бы 66 лет.

Один из членов поэтического товарищества «Заозерная школа» — Виталий Калашников (убит в подмосковье. А другой поэт — Сергей Тимофеев (Группа ПЕКИН РОУ РОУ в Москве) — когда-то подошёл ко мне в парке и спросил: «Хочешь, я подарю тебе свою книгу стихов — всего за двести рублей?»
Я захотела.
Из прекрасных и печальных строк Виталия («всего за двести рублей») сегодня выбрала такие:
«В старой песенке поется:
После нас на этом свете
Пара факсов остается
И страничка в интернете…»

Я посмотрела: в Википедии есть отличная страничка о личности Брунько. Ее сделала (как и большинство к территории юга относящиеся) жительница Таганрога Анна Астахова.

Александра Виленовича Брунько — один из основателей «Заозерной школы».

Впрочем, трудно тут сказать лучше Владимира Ершова — глиняных курительных трубок мастера и ценителя настоящего: «Вот он и сейчас бредёт, хранимый музой, по Богатяновке или по Нахичевани с авоськой пустых пивных бутылок и с новыми стихами в башке, с растрёпанной ветром седеющей шевелюрой и почти всегда слегка трезвый. Вот так, медленно и обречённо уходит в бесконечность легенда и гордость завтрашнего Ростова, нищий городской поэт, воспевший сей город с нежностью и любовью и не ждущий от него ничего, кроме ментовского пинка. Отдаст ли когда-нибудь этот город и эта страна свой долг Поэту во своё же спасение?»

«Ментам» Брунько удостоверял свою личность, предъявляя журнал «Дон»  с его фото и стихами.

Насмешка судьбы — он — презираемый советским строем — носил отчество Вилен — имя сложенное из  начальных букв русского вождя советов — Владимира Ильича Ленина.

В Свободной энциклопедии же  полностью приведено заявление в КГБ СССР от Брунько Александра Виленовича, поэта: «Видит Бог, я не могу жить в этой стране. Мне попросту НЕГДЕ жить. Я не прописан здесь, я не прописан в СССР.

Видит Бог, я — поэт. Тем не менее, мои произведения, как прежде, неизбежно встречают всяческие «рогатки», препоны и проч. Две мои поэтические книги, лежащие в «РОСТИЗДАТЕ», несмотря на восторженные отзывы редакторов и потенциальных читателей, в самом деле «лежат», т.е. не имеют ни малейшего движения.

Видит Бог, мне НЕЧЕМ жить. Я существую только на подаяния друзей и тех, кто заинтересован моей поэзии, иначе говоря, людей, помогающих мне не умереть с голоду. В 1986-1987 гг. я отбывал срок за «злостное нарушение паспортного режима»: ст. 198 УК РСФСР. Весь этот год (и три дня!) я просидел в тюрьме. Что такое «прописка» мне, поэту, — увы — понять не дано.

«Каждому, кто законно находится на территории какого-либо государства, принадлежит, в пределах этой территории, право на СВОБОДНОЕ передвижение и СВОБОДА ВЫБОРА МЕСТОЖИТЕЛЬСТВА…» — «Международный Пакт о гражданских и политических правах», подписанный СССР и ЯКОБЫ вступивший в силу в 1976 году…»

"В окно тюрьмы виднее, чем в бинокли
У неба грузного полынный вкус!
Смотри: горит сквозь ливень — не промокнет!—
Любовь моя — неопалимый куст".

Богатяновская тюрьма — это какая из ростовских? Кто знает?

Наверняка там нет пробруньковской таблички, как и звезды на Ворошиловском проспекте. Кажется, поэта даже ни разу туда и не номинировали?

Полностью интересную и наполненную до краев (всё что можно было отыскать, наверное) статью можно прочесть в ru.wikipedia.

Рада дополнить ее «Черновиком» — фильмом Саши Расторгуева и Сусанны Баранжиевой.

Меня же с поэзией Александра Виленовича познакомил  мой друг — Фима Мусаилов — художник, с которым мы делали журнал «Ура Бум Бум».

Такое творчество принято было называть самиздат. Сегодня, когда в моде «бук-арт», то что мы делали можно было б описать полнее и точнее. Словом, прихожу я к Фиме в мастерскую, она же квартира, а он напечатал стихи Александра Виленовича на пишущей машинке (докомпьютерная эпоха), названия стихов выклеил вручную из шрифтов, добавил фото и получились рукотворные страницы в наш «Ура Бум Бум». 

Целый вечер мы раскладывали и нумеровали страницы, под чтение Фимой строк Брунько.

Брунько писал о Ростове и был неизменой частью его. Всякий проезжающий или  пробегающий по Большой Садовой, видел его — отрешенного, с седыми кудрями у магазина «Океан».

Океан пересох и превратился в сухостой. Называется «Ёлки-палки» — ресторан на его месте.

А Александр Виленович Брунько скончался.

Как Хлебников, «умер нищим, но председателем земшара». Поэтому имеет ли смысл уточнять, что случилось это Новошахтинске в 2006 году?

«Ладно! — Сколько б нас не убивали,
Всё равно мы — будем!»

Галина Пилипенко, корреспондет «ВЕСТИ-ДОН» (телеканал «Россия-ДонТР»), главный читатель и писатель сайта неофициальных новостей Ростова-на-Дону http://www.rostovnews.net

Картинка с фото взята тут — www.anr.su

Александр Брунько: «Черновик» (1997) .