Валерий Кульченко. Острова памяти. Часть 8
|
Открытие выставки на родине Шолохова. Светлана Михайловна — дочь писателя и Валерий Кульченко. Станица Вёшенская, февраль 1988 год. В 2014 вышла вторая книга Валерия Кульченко — талантливого ростовского художника, заслуженного художника Российской Федерации. Как и первая — в типографии издательства «Акцент-полиграф», что находится в донской столице. Издатель — Сергей Клопотов. Вторую часть «Островов памяти» Валерий Иванович посвятил любимым: маме — Марии Петровне и жене Татьяне. Продолжим.
Крещенская ночь. Холст, масло, 120 х 55, 2000 год Первая часть книги «Острова памяти». Валерий Кульченко. «Острова памяти». Часть 2. Валерий Кульченко. Острова памяти. Часть 3 Валерий Кульченко. Острова памяти. Часть 4 Валерий Кульченко. Острова памяти. Часть 5 Валерий Кульченко. Острова памяти. Часть 6 Валерий Кульченко. Острова памяти. Часть 7
Валерий Кульченко. Натюрморт с глобусом. Эскиз. Бумага, акварель, темпера, 80 х60 О Степи. Поистине, если человек хочет многое увидеть, многое услышать, перечувствовать, передумать, пережить – значит, человек хочет быть по-настоящему Счастливым. Он должен родиться, вырасти и жить в Степи. Степь – это Земля. Она бесконечна и простирается не только до горизонта. Сколько времен и народов прошли, жили и живут на ней и всех она помнит, знает и по-своему любит. Степь – это Мать. Степь на рассвете прекрасна, как прекрасно здоровое женское тело. В полдень – как зрелое мужское. На закате – как голова седовласого Старца, обретшего, наконец, покой и мудрость. Прекрасна Она – человеком, который живет в ней и трудится. Обнаженная она, покажет свою прелестную наготу, свою суровую зрелость и всепрощающую мудрость не каждому, а только тому, кто однажды обретет и откроет Свою Степь, своего человека, в самом себе. А обретши, обретает их, совершенствует, распоряжается ими разумно. Степь это Земля. Центр этой Земли – там где ты сейчас стоишь. О Степи можно говорить бесконечно и ни разу не повториться. Она бесконечна и разнообразна – это сама бесконечность… Валерий Собко, г.Гуково, 1975 год
Осень. Станица Романовская. Х., м., 7-х50, 2008 год Я вернусь… С крутого, обрывистого берега Цимлы, в лучах вечернего солнца мерцают на горизонте силуэты атомной электростанции. Древняя крепость хазаров Саркела на дне рукотворного моря. Станица Романовская, хутор Савельев, родина Федора Дмитриевича Шамина и его жены Домны Михайловны, предков по материнской линии моей супруги Татьяны Петровны Лифановой. 2008 г. Осень. На въезде в станицу памятный знак – Романовская основана в 1739 году. Приехали двоюродные сестры Таня, Люба, Лена, искать дом, где жила их бабушка Домна в лихие военные и трудные послевоенные годы. Безнадежные поиски неожиданно увенчались успехом! Деревянный, голубенький флигелек, окруженный кирпичными стенами новостроя, чудом уцелел. Зашли во внутрь. Все такое маленькое, игрушечное, — удивились, как тут могла размещаться многодетная семья?! Поохали, повздыхали, прослезились, вспоминая бабушку Домну! Каждый свое, из далекого детства. Вот, что я сумел и успел записать из рассказов внучек Федора и Домны Шаминых.
«Тосе, Тане и Косте. На память! В день рождения, когда сравнялся мне 31 год. Город Чкалов, Краснознамённая Высшая офицерская школа ПВО Красной армии. Старший лейтенант Пётр Лифанов». 1945 г. Победный май. Вернулся воин-победитель, орденоносец, Лифанов Петр Константинович, в станицу Романовскую, где его ждала семья: жена Тоня с двумя детьми Таней и Костей. До войны родители учились в Ростове-на-Дону в институте Нархозучета. Петр Лифанов приехал с Кубани, донская казачка Тоня Иванова (Шамина) — из станицы Романовской. Познакомились, полюбили друг друга. Стали жить вместе.
На фото: Петр Лифанов. Ростов-на-Дону, 1937 год Петр Лифанов любил музыку, собирал грампластинки. Ему больше всего нравились оперетты, но «Евгений Онегин», тоже брал за душу, особенно ария Ленского в исполнении тенора Лемешева.
Антонина Лифанова. Ростов-на-Дону, 1937 год Тоня любили кататься на велосипеде. Занималась в спортсекции. Молодые были счастливы. Тоня написала письмо тете Нюсе Ивановой в Романовскую. Сообщила, что она вышла замуж за Петра Лифанова. Через некоторое время Антонина получила посылку из Романовской, что для полуголодных студентов было грандиозным событием. Но выдать посылку на почте отказались, поскольку она была адресована Лифановой Антонине Федоровне. В паспорте значилась фамилия тети Нюси — Иванова. Молодые жили в гражданском браке. Срочно пошли в ЗАГС и узаконили свои отношения. И вот, к всеобщей радости, посылка была получена.
1938 г. Июнь. У Антонины и Петра Лифановых родилась дочь. Антонина Федоровна, помимо велосипедной езды, еще любила цветы. В свободное время вышивала гладью красивые букеты. Молодая мама захотела назвать дочку Маргариткой, не посоветовавшись с отцом. Когда Петр пришел в роддом, который находился в Начхичевани на площади собора, то решительно возразил: «Никаких Маргариток! Назовем дочку Таней. Танечка, Танюша…» Молодые родители быстро пришли к согласию. Настроение было светлое, летнее. Петр Лифанов даже запел: «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну…»
Пётр и Антонина Лифановы с дочкой Таней. Ростов-на-Дону, 1940 год Решили родители из Романовской уехать в Ростов, устраиваться на работу. Был у них домик в Ростове, купленный перед самой войной, на 2-ой Комсомольской, 54. Как раз между 35 и 37 линиями в Нахичевани. Маленького Костю взяли с собой. Таню оставили в Романовской под присмотром бабушки Домны. В сентябре Таня пошла в школу, в первый класс. На переменах бабушка приходила проведать внучку. Приносила в кармане фартука яблоко. На уроке девочка плохо слушала о чем говорила учительница, уносилась в мечтах за Дон, на бахчи!!! Все время смотрела в окно, где на школьном дворе золотистым костром светилась, тронутая осенью, тютина. Таня тосковала по свободе, по лету, по теплому прибрежному песку, по ласковой донской волне. По утрам бабушка Домна буквально выгоняла внучку в школу веником из-под кровати. В классе все повторялось. Уроки казались нудными и неинтересными. Опять окно, школьный двор, тютина. Только теперь, облетевшая листва, красочным ковром лежала на земле. На голой ветке, раскачиваясь на ветру, сидела сорока. Близились Покрова, время прилетать сорокам к человеческому жилью. Домна была верующей. Часто молилась у старинной иконы «Троица». Внучка впитывала молитвы с детской доверчивостью.
Валерий Кульченко
Валерий Кульченко. Троица на Дону. Х.,м. 150х150. 2005 г. Икона «Троица», в потемневшем серебряном окладе – все что осталось у Домны от некогда богатого куреня Шаминых. Ликвидация казачества, как класса, поставила под угрозу существование казаков. По постановлению ЦК РКП(б), все они считались кулаками. В 1929 году выселять стали целыми семьями, отбирая при этом все – вплоть до подушек, горшков, одежды. Казака Федора Шамина тоже раскулачили, арестовали и сослали на Беломор-канал.
Фёдор Дмитриевич Шамин. Станица Романовская, 1914 год В добротном курене Шамина, под железной крышей разместился ревком. Дымну сослали в Казахстан. Детей взяла к себе старшая сестра Федора Шамина – Нюся Новикова. Приютились во флигельке на одной из улиц станицы, недалеко от Дона. Председателем ревкома стал шустрый казачок: в кожаной тужурке, штаны галифе, сбоку шашка, на поясе оружие системы «наган». Родом из соседнего хутора «Грачики». Проявлял необыкновенную прыть и усердие, старался угодить новой власти. Ходил по станице, зачитывал «директивы» сверху, из Москвы: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный террор вообще ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью!!!» Местное население в ужасе разбегалось от глашатая. Когда закрывали станичный храм и изгоняли из него священника, казачок лично грузил иконостас на подводы, руководил вывозом икон и церковных святынь из храма. Разгружалось все это на опустевшем подворье раскулаченного Федора Шамина. Образовалась внушительная гора из намоленных поколениями икон. Но на этом глумление над святынями не закончилось. На следующий день, шустрый казачок, начал рубить иконы шашкой на дрова! Зима сезона 1929-30 годов выдалась на Дону морозной и снежной. Наступали крещенские морозы. Ревком и комитет бедноты (комбед) заседали день и ночь, дым стоял коромыслом. Надвигалась новая волна бедствий и потрясений – сплошная коллективизация. Печка «голландка» в курене Федора Шамина, хорошо обогревала, но требовала много дров. Икон хватило на несколько недель…
На добрую и долгую память дорогой сестрице Нюре от Д.М. Шаминой (первая слева), 1915 год Перед войной Домна вернулась в станицу. Власти сжалились, амнистировали по состоянию здоровья и отпустили домой к детям. Федор Дмитриевич Шамин пропал безвести.
На долгую, добрую память дорогому папе от сына Кости и дочки Тани. Станица Романовская, 1941 год 1946 г. Весна. Мама Антонина Федоровна, приехала за дочкой в Романовскую. Танины успехи в школе были плачевны – единицы и двойки. Молодая учительница успокоила — на следующий год девочка снова пойдет в первый класс, и наверстает упущенное. Приехали в Ростов-на-Дону. Пошла Антонина Федоровна с Таней в школу, что находилась на первом этаже жилого дома, возле завода «Красный Аксай». Ольга Петровна, со значком «Заслуженный учитель» на скромной кофточке, внимательно посмотрела на девочку. Подбодрила, погладила Таню по голове и располагающим голосом сказала: «Пусть ходит на занятия. Только со своей табуреткой. Сидеть не на чем». И вот романовская «дикарка» стала ходить в городскую школу. Последнюю четверть первого класса закончила на 4 и 5. Была переведена во второй класс «хорошисткой». На родительском собрании учительница поздравила с успешным окончанием учебного года и подарила Тане кулечек конфет «Монпасье». Антонину Федоровну Новикову (Шамину), по мужу Пифанова, неоднократно, в 50-е годы, вызывали в НКВД, в серое здание на ул. Энгельса, 33, что в Ростове-на-Дону. В кабинете седоватый мужчина осторожно задавал наводящие вопросы: «Где, когда и с кем она видела своего отца в последний раз?». Тут Антонина Федоровна не выдержала и закричала: «Это я, Вас должна спросить – где мой отец?!» Ей дали попить воды и показали донос, по которому репрессировали ее отца. Антонина Федоровна, с изумлением и ужасом, прочитала на половинке тетрадного листа безграмотные каракули химическим карандашом: «Мой сасет — кулак». Выплыл из далекого детства облик шустрого кривоногого казачка, в кожаной тужурке, сапоги в гармошку, на боку шашка, в руках наган и его скрипучий голос: «Ты, Федор, враг народа!» Сквозь детские слезы, неизгладимо врезалось в память, как Федор Шамин перекрестил жену и детей, разгладил бороду, улыбнулся и спокойно сказал: «Я вернусь!» Неспеша одел добротную шапку и шагнул за порог родного куреня в морозную, метельную ночь… 22 октября 2013 г. В. Кульченко Романовская – Ростов-на-Дону
Ирисы. Вышивка гладью. Ливанова Антонина Фёдоровна. 50-ые годы.
Луна над монастырём. Х.,м. 1х90. Из собрания «М-галереи»
Алиса и мегафон. Картон, акрил, 78х46. 2005 год
Степной колодец. Картон, т., 50х70, 1975 г.
Золотая рыбка. Х., м. 1х65. 1976
Осеннее окно. К.,масло. 90х80. 2010 г.
Художник и модель. Х.,м. 1.2о х 1. 1975 г. Собственность музея на Дмитровской. Яблочный спас. Х., м. 80х100, 200 7 г.
Натюрморт с сиренью. Х., м. 50х70. 2002 год
Столярная мастерская. Эскиз.Картон, темпера, 60х80, 1973 год
Валерий Кульченко. В Калаче. бумага, тушь 21х30см, 1967г. Пленэр, линогравюра, 26х43 см, 1971г.
Валерий Кульченко. На берегу реки, бумага, тушь,973г. перо, 21х29,5 см, 1973г. More from my site |
