|
В.И.Кульченко. Калачевский порт
Начало
Приходила зима.Бабушка Катя каждую субботу пекла пироги с тыквяной и яблочной начинкой. Для меня и сестры Лиры это был праздник. Как только мы переступали порог хаты, наши ноздри сразу улавливали терпкий, густой запах узвара, который насыщал каждую клеточку молодого, вечно голодного организма. Всё-таки послевоенные годы давали о себе знать. Нет, мы не голодали, но и изобилия в виде конфет, пряников, шоколадок — классических спутников счастливого детства — мы были лишены. Послевоенная детвора находила замену прянику в виде кусочка макухи!
Лето. Дон. Рыбалка. Активная жизнь на реке — целый день! Результат — никто не мог нас дразнить «xиляками».
Через Дон работала паромная переправа. Катер буксировал плоскодонную баржу с деревянным настилом вместо палубы, по бортам металлические ограждения.
Путешествие вместе со взрослыми на пароме на»горы» вызывало у нас особый интерес. Прозрачный бирюзовый воздух бабьего лета вдруг на время заволакивался клубами дыма.
Мотор катера сначала чихал и кашлял, затем затарахтел и перешёл на равномерный деловой рокот и громадина посудины, нагруженная людьми, подводами, несколькими машинами, иногда плыл и автобус калачевского дома отдыха, неспеша отчаливала от насыпной дамбы левого берега.
Запахи бензиновой гари и мазута уходили в сторону, за бортом все звонче журчала донская струя и над нашими светлыми головами расстилалось необыкновенно чистое, высокое небо с белым крылышком облака. А, может быть, это след ангела, вспугнутого шумной деятельностью человека?
На фарватере чувствовалась толщина и глубь речной воды, здесь меня невольно сковывал первобытной инстинкт чего-то по детски загадочного и непонятного, но, тем не менее, я не отрывал взгляда от рассекаемого паромом светло-зелёного буруна волны.
Все ближе и ближе становилось холмистое правобережье Дона. Массив бугров с отвесными меловыми обрывами, изрезанный изгибами глубоких балок, склоны которых покрывали густые заросли тёрна, шиповника, боярышника, манил к себе сказочной мощью и суровой монументальностью.
Паромом мягко качнулся, причалив к понтону пристани, мотор катера замолк, и прибывших сразу охватила тишина, только стрёкот кузнечиков и посвист ласточек-береговушек приветствовал вступивших на желанный берег.
Тётя Таня повела нас вдоль каменистого берега в балку Грушевскую — здесь в изобилии росли дикие груши, в простонародье — «черномяски» — их сушёные плоды были основой узвара — исконно казачьего напитка. А ещё попадались яблони-дички — «райские яблочки» необыкновенно ароматный и сильно вяжут во рту, но мы всё жевали и надкусывали, высасывая кислосладкий сок красных райских яблочек.
Когда плоды улёживались на подловке под крышей, то пряный, душистый запах буквально одурманивал мне голову, мы с сестрой тайком лазали на чердак, чтобы попробовать эти уже потемневшие и усохшие окаменелости.
Продолжение
В.И.Кульченко. Бывшая паромная переправа. 1980 г.
|
