Александр Сыпченко. Мысль материальна

В сущности, Евгения Павловича можно причислить к средним. Во всех отношениях.

Природа щедро одарила его ничем, в том числе и чувством юмора. Когда коллеги в банке смеялись над очередной шуткой, про то, что бухгалтерия демонстрирует превосходство человеческого мышления над законами математики, он только спокойно соглашался, пожимая плечами.

В такие моменты вместо улыбки он сообщал окружающим, что знание математики необходимо. Единственной отличительной чертой его была педантичность: каждая вещь у него находилась на своем месте, каждое дело он делал неспеша, основательно и доводил до конца.

Евгений Павлович не пил, кроме основательных поводов, не курил, вел здоровый образ жизни. Но такого хорошего мужа жена долго не выдержала, а уходя сказала, что подобного зануду еще не встречала в жизни и больше не может терпеть.

В интернете он не общался в социальных сетях, не смотрел кино и не играл.

Его возбуждали сообщения о научных гипотезах. Он их проверял и перепроверял их, сомневаясь во всем.

— Мысль материальна… — размышлял он, выключая компьютер. — Скорее всего это очередная утка… Типа как о жизни на Марсе…

Уже наливая в чашку кефир перед сном, он подумал:

-Конечно это бред… Мысль не может быть материальной… Но на всякий случай… Но можно в этом удостовериться на практике…

Хочу, чтобы утром у меня на столе лежало много баксов…Вот и проверю материализацию мысли…

Потом он понял, что «много баксов» понятие для каждого свое и весьма расплывчатое, а поэтому остановился на миллионе и думал о нем, пока не заснул.

Конечно, никакого миллиона утром не появилось.

Готовя утром на завтрак овсянку и кипятя воду для кофе, Евгений Павлович с усмешкой подумал:

-Не материальна мысль. Все время думал, а миллиона как не было, так и нет.

Даже народные приметы не всегда сбываются. Сегодня нужно идти в гости к Исаевым, придется выпить, а нос никак не реагирует… Не подает сигнала…

Помешивая кашу, он почувствовал: начал чесаться нос, да еще как… Почесывая нос, Евгений Павлович накрывал для себя стол: кусок тостерного хлеба, смазанный тонким слоем сливочного масла, овсяная каша, переложенная в тарелку, в чашку насыпал, как всегда, две чайные ложки сахара и одну растворимого кофе и налил воду из чайника.

-Вся жизнь у меня какая-то монотонная, все пресное… — вдруг подумал он, усаживась. -Мне бы что-нибудь острого …Очень острого..

Размышляя так, он отправил в рот ложку каши. На мгновение перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы. Создалось впечатление, что в рот вместо каши он съел горчицу!

Быстро вскочил и выплюнул все в раковину!

Потом он полоскал рот холодной водой, стараясь потушить пожар во рту. Едва отдышавшись, он сделал глоток кофе. Это была ошибка!

Пожар вспыхнул с новой силой: казалось, что вместо кофе он высыпал в чашку пригоршню жгучего перца! Прополоскав рот повторно, он решил обойтись без завтрака.

Посмотрел в банке с кашей. Овсянка оказалась смешана с горчичным порошком, в черном кофе притаился красный жгучий перец.

Как реально мыслящий человек, он отнес это на счет происков бывшей жены, у которой могли остаться ключи.

Другого объяснения не находилось, а поэтому он решил сменить дверной замок.

Собираясь на работу и вспоминая несостоявшийся завтрак, Евгению Павловичу пришла на ум любимая присказка коллеги: «Усраться легче…»

Обычно кишечник работал, как часы, но в этот раз он едва успел добежать до унитаза.

Уже выходя из подъезда, он думал: что -то здесь не так … Как баксов — так нет, а как говно — так пожалуйста.

Итак работа надоела, а тут еще приходится идти голодному. Глаза бы мои эту работу не видели…

На фоне тихой ясной погоды, неожиданный порыв ветра бросил ему в глаза пыль. Это сосед опять вытряхивал пылесос! Замучил своим ремонтом! Он, не заботясь о прохожих, строительную пыль выкидывал прямо с балкона!

Евгений Павлович почувствовал резь. Глаза не хотели открываться. Он понял, протирая глаза, что придется возвращаться домой, а работы он сегодня не увидит.

Только благодаря добросердечной соседке-пенсионерке, вышедшей на утреннюю прогулку, он смог разлепить веки.

Она с помощью чистого носового платка, вынула пылинки из его глаз, а потом промыла глаза водой из пластиковой бутылочки, которую всегда носила в сумочке.

Евгений Павлович смог снова увидеть белый свет и добраться до работы, купив по дороге глазные капли.

Уже сидя за рабочим столом, он закапал капли и почувствовал полное облегчение.

Бывшая жена была права: он был не только занудой, но и брюзгой.

И хотя прилежно исполнял свои служебные обязанности, но начинал ненавидеть все больше и больше свою жизнь.

-Вот просиживаю свою ж… — думал он. — Скоро ее уже чувствовать не буду…

— Женя, пошли курить, — позвал его Сергей, заглянув к нему за перегородку. Он знал , что Евгений Павлович не курит, но зацепить зануду было интересно.

В этот раз он не отказал.

— Да, сейчас иду.

Сергей ушел в курилку. Евгений Павлович начал вставать со стула и не смог. Его ягодицы онемели. Кое-как, опираясь о стол, он поднялся.

Да что это такое, — негодовал он. В этот момент он почувствовал, как непроизвольно, видимо, от онемения, у него пошли газы…

Возвращаясь вечером из гостей под шафе, Евгений Павлович снова анализировал:

-Ну хорошо, с баксами все ясно. Если мысль материальна, то пусть меня сейчас ждет на постели юная красотка в наряде Евы…Пусть всю ночь шепчет мне нежные слова…

Конечно, ночь он провел один, а утро выдалось тяжелым: сухость во рту, боль в голове, а поэтому в голову лезли безрадостные мысли:

-Ненавижу эту жизнь… Когда она уже кончится?..

Но он успокаивал сам себя:

— Ну, что же делать, дерьмо ведь везде. Нужно только потерпеть.

С этим настроением он вышел из подъезда. Не пройдя и пары метров, Евгений Павлович вступил в кучу, оставленную соседской собакой, живущей этажом выше.

— Да что б тебя, — выругался он. — Реально,  чем так жить- лучше сдохнуть. — произнес он вслух и стал возвращаться, что бы помыть обувь.

ЖКХ есть ЖКХ.

Козырек над подъездом, надломленный еще зимой снегом, никого не интересовал, пока не упал на голову брызжущего слюной и негативом Евгения Павловича, оборвав его мысли….

Только когда его перевели из реанимации в обычную палату до него стало постепенно доходить — какие мысли откровенны, такая будет и материализация…